убитых парней более всего он желал воскрешения одному. А Выходцев стоял и смотрел внутрь.
– Он будет жить! – пообещал кто-то из глубины комнаты.
– Очень хорошо… – Выходцев отшатнулся назад и остановился напротив огромной вазы в углу коридора. – Значит, одним горем меньше…
Струге не сводил с него глаз.
– Значит, кому-то в этой жизни не придется страдать… – тихо проговорил он и вдруг изо всех сил, разбивая кулак в кровь, врезал по стоящей в углу вазе.
Та рассыпалась на сотни осколков и словно испарилась из бытия. Она только что была – огромная и красивая. Где она теперь и во что превратилась? В тлен, в жалкие осколки, разбросанные по паркету. И ее уже никогда больше не будет на этом свете.
Милиционеры молча смотрели на осевшего на пол следователя прокуратуры из комнаты. Они не могли понять, как такое радостное известие может вызвать столько горя…
Лисс обезумел. Человек со здоровым, не загнанным рассудком не будет с такой легкостью убивать всех, кто может хотя бы на йоту ослабить его позицию. Но понимал ли этот человек, что этими убийствами он исключил для себя вероятность остаться в живых?
Глава 5
Этого момента Ремизов ждал долгих три дня. Причин тому было три. Во-первых, еще чувствовалась боль в руке. А это значит, что в самый ответственный момент она может дрогнуть и подвести. А это не тот случай, где можно пару раз ошибиться, плюнуть и начать все сначала. Во-вторых, он лишь прошлой ночью окончательно решил для себя, что именно нужно делать. И, наконец, в-третьих, подходили к концу деньги, а это означало, что вскоре он будет лишен возможности свободно перемещаться по Москве и делать то, что считает нужным. Человек, встретившийся милицейскому патрулю на Арбате или Тверской в два часа ночи или задержанный в момент облавы на каком-нибудь пятаке, – лучшая находка. Будет очень мило, если при нем еще будет обнаружено оружие.
Наступил момент, когда нужно было срочно решать все наболевшие вопросы в Москве и уезжать в Мрянск. Там он будет вне опасности. Во всяком случае, в опасности меньшей, нежели в столице! В отсутствие Лисса и Беса – а он их уже вычеркнул из списка живых – он очень быстро найдет общий язык с братвой. В Мрянске его побаивались – Комик это знал. Это будет хорошим подспорьем в становлении себя как авторитета, безжалостного и скорого на расправу. Могут, конечно, и самому лоб зеленкой помазать, однако кто не рискует, тот не ходит в лес за дровами.
Как его могут привязать к убийству в ментовской гостинице судьи Феклистова? Да никак! Убивал Лисс, а он лишь искал документы, которые из-за нехватки времени не смог найти Михаил Юльевич. На его плечах лежала лишь подстраховка. Если возникнут непредвиденные проблемы, он, человек в форме охранника гостиницы, легко сможет затереть все шероховатости или следы, оставленные в номере Феклистова. Пока вызовут ментов, пока те приедут… Времени много. Однако Лисс умудрился не найти нужных ему документов, и эта задача легла на плечи Ремизова. Когда же и это оказалось безрезультатным, его обвинили в хитрости и хотели уничтожить. Кто-то за это должен ответить?
Ремизов прибыл на Рублевское шоссе еще до рассвета. Болтаться среди этих особняков было бы неразумно, поэтому он быстро вычислил ближайший по расположению пустой дом к дому двадцать восьмому и стал ждать.
Дом был пуст. Сигнализации или собаки, слава богу, не было. Дом только что принят хозяином и еще даже не отдан строительной бригаде под самоотделку. Первые люди в этом строении появятся в конце марта, когда можно будет без опаски мазать на стены штукатурку и приделывать мраморные балясины на витую каменную лестницу.
Комик поднялся по лестнице и подошел к окну, выходящему в сторону особняка Лисса. Во дворе стоял вражеский «Альфа-Ромео» ярко-красного цвета и темно-синий джип «Шевроле Блайзер» лиссовской братвы. Охранники хреновы. Менее всего Ремизова сейчас беспокоила охрана мрянского злодея. Этих двухметровых жлобов, со лбами, высотой в два пальца, он перестрелял бы за несколько секунд из одного ствола.
Он уже направился было к лестнице, чтобы спуститься и начать действовать, как его внимание приковали двое незнакомцев, мало подходящих внешностью под окружающую местность. Два типа в кожаных пуховиках, вооруженные папками. На сантехников из ЖЭКа они не смахивали, налоговая полиция приезжает в такие дома в окружении своры бугаев в масках…
Менты? Сразу вспомнился разговор водителя «девятки» с гаишниками ранним утром. Обнаруженные трупы в районе Рублевского шоссе, поиск «Угольного дельца». Как бы не опоздать с возмездием…
Ремизов поморщился, задев больную руку. «Что-то маловато для ареста Михаила Юльевича…»
Калитка в воротах дома приоткрылась, и в проем высунулась бритая голова знакомого Комику охранника Лисса по кличке Кабан. Это горделивое прозвище он получил за совсем не горделивую особенность – оттопыренные, заостренные вверху уши. Когда Кабан пытался что-то понять, а он всегда этот процесс переносил с невероятным трудом, он шевелил ушами и морщил нос. Вот и сейчас Кабан читал записи в удостоверениях прибывших столько времени, сколько хватило бы пятикласснику для прочтения главы из «Трех мушкетеров».
– Менты, менты… – проговорил Ремизов, недоумевая. – Только по какой причине?
Вероятность прибытия органов правопорядка по факту случившегося в гостинице «Комета» Ремизов отвергал. В этом случае приехал бы взвод «Альфы» или весь московский СОБР. Скорее плановый обход территории на предмет изучения владения жильцами информации о двоих замученных мужиках. Интересно, куда Чирья и Боль выбросили? На помойку? Где люди мешки из-под пылесосов вытряхивают?
Когда прибывшие вошли во двор и за ними захлопнулась калитка, Комик почувствовал легкий холодок в руках. Никакого волнения – лишь этот, бередящий душу холодок в ладонях. Значит, пришла пора действовать. В победе Ремизов был уверен. Лисс его не ждет, значит, беззащитен.
Спустившись вниз, Комик перезарядил пистолет, положил в боковой карман дубленки запасные магазины и с яростью растер ладони.
Уже на улице, скрываясь за крыльцом, Ремизов выкурил подряд две сигареты. Менты все еще не выходили из дома. А ему обязательно нужно дождаться их убытия. Лить кровь стражей порядка в планы Ремизова не входило. Все должно выглядеть как банальная блатная разборка. Не поделился мрянский торгаш углем с московскими концессионерами.
Однако далее стали происходить невероятные события. Отбросив сигарету, Комик напрягал слух и слушал, как почти одновременно взревели двигатели машин внутри двора.
«Это что за новости? – удивился Ремизов. – Эти двое разогнали всю братву?..»
Второго такого случая может не предвидеться. Он понял, что те двое, что зашли в дом Михаила Юльевича Лисса, уже никогда из него не выйдут. Произошло что-то невероятное, если мрянский кровосос бежит из своего дома вместе с охраной. Если так и в доме остаются трупы милиционеров, то не нужно быть провидцем, чтобы догадаться: Лисс в этот дом больше никогда не вернется. Разве что в качестве обвиняемого, для проведения следственных действий, под конвоем. Через сутки Лисс может оказаться в любой части мира, и тогда дальнейшее преследование потеряет всякий смысл. Или сейчас, или – никогда…
Держа «ТТ» вдоль бедра, Ремизов твердой поступью направился к воротам.
Двери распахнулись, и из них выскочил блестящий, с навощенной эмалью «Альфа-Ромео». Комик слегка присел и вскинул руки.
Заметив такой маневр, водитель Лисса взял резко вправо. Следом из ворот показался неповоротливый «Шевроле». Догадаться, в какой из этих двух машин с тонированными стеклами сидит Лисс, было невозможно. И тогда Ремизов пошел ва-банк. Переведя оружие на джип, он дважды нажал на спусковой крючок и мгновенно повернулся в сторону уходящей легковушки. Однако он видел перед собой лишь клубы снега от резкого маневра водителя…
И Комик заставил «ТТ» дернуться в руке еще четыре раза.
Подойдя к джипу, он распахнул дверцу водителя. Наполовину вывалившийся из машины труп обнажил салон. В последний момент сидящий рядом пассажир джипа успел открыть дверцу. Но не успел убрать голову от пули. Он так и остался сидеть, держа в руке отломанную ручку своей двери…
Лисса в салоне не было. Лисс ушел на «Альфа-Ромео», оставив на дороге следы от «слепых» выстрелов «ТТ».
