отношение к своим старшим – еще одна черта, которая мне в Пауках нравится.
В отличие от них, люди зачастую относятся к старикам пренебрежительно, почти как к… слабоумным. Поэтому весь огромный опыт, накопленный старшими, у нас сплошь и рядом пропадает втуне, в то время как Пауки в полной мере используют этот кладезь мудрости.
Да, слово Королевы Моок могло бы открыть дорогу Антару, но она никогда в жизни не отпустит его! Может, она даже и слушать его не станет, а съест сразу, безо всяких разговоров, чтобы другим неповадно было. Ну, или не сама съест, кому-нибудь еще из своих отдаст; она, говорят, теперь уже ест совсем мало. Но главное – зачем Паукам еще один остров, когда и на этом полным-полно необследованного пространства? Тем более, что они и его-то не рвутся изучать и осваивать, а заставляют людей отвоевывать у леса только по мере необходимости. Они начисто лишены того необъяснимого и непобедимого любопытства, которое толкает людей вроде Антара без какой бы то ни было необходимости повсюду совать свой нос.
Эти доводы казались настолько очевидными, что я просто диву давалась: и как это Антар, парень, вроде бы, неглупый, может всерьез строить такие дурацкие планы? Но я не стала ничего говорить, потому что чувствовала – это бесполезно. Он был как одержимый.
– Или можно по-другому попробовать, – задумчиво продолжал Антар и опять надолго умолк, точно уснул с открытыми глазами.
По-видимому, ему было совершенно безразлично, что я никак не прореагировала на его слова. Тем более нет никакого смысла высказываться.
В тихом вечернем воздухе отчетливо прозвучал звон колокола – раз, другой, третий. Звуки медленно таяли, уплывая вдаль.
Досиделись мы; уже вот-вот начнется вечерняя Встреча.
– Как это по-другому? – спросила я, но уже безо всякого интереса, просто чтобы заставить его очнуться.
– С помощью нашей Инес, – ответил Антар, после чего мне стало окончательно ясно, что он попросту сошел с ума.
– Твоей сестры, что ли? – он кивнул. Ну, о чем, в таком случае, с ним вообще разговаривать? Девятилетняя девочка в состоянии помочь ему сбежать от Пауков на другой остров! Это же надо до такого додуматься. – Ну-ну… Пошли? Слышишь – звонят.
– Сейчас, погоди еще немного. Все равно опоздали. Так вот, Инес… – он искоса взглянул на меня и замолчал, словно не был уверен, стоит ли продолжать; но потом все же договорил. – Инес может 'слышать' мысли пауков не хуже, чем они наши.
– Да ты что! Разве такое возможно?
– Значит, возможно. Вот откуда мне известно, что Гренн – пьяница. И… многое другое. Я даже хотел попросить сегодня Инес покопаться в мозгу у Королевы Мэй. Ну, чтобы понять, что она насчет тебя замышляет. Но потом не решился. У вашей-то Мэй с головой все в порядке. Кто знает, вдруг она сможет… почувствовать, если Инес станет ковыряться у нее в голове?
– Да уж, пожалуйста, не надо! – воскликнула я. – И как только тебе приходит в голову даже думать о таких вещах, не посоветовавшись со мной?
– Вот я и советуюсь, что ты возмущаешься? – он обезоруживающе улыбнулся. – Так вот, наша малышка… я имею в виду Инес… недавно пошла еще дальше. Она попробовала сама воздействовать на Гренна.
Я едва не задохнулась от удивления и возмущения, но в то же время была заинтригована и отчасти даже восхищена смелостью маленькой девочки.
Можно не сомневаться, даже 'подслушивать' Пауков, и то дело опасное, при их-то великолепно развитых телепатических способностях. А уж пытаться воздействовать, каждое мгновение рискуя быть обнаруженной! Я недоверчиво покачала головой.
Вообще-то я знала, что бывают люди, способные 'слышать' мысли других. Моя собственная бабушка Нана, среди прочих достоинств, обладала и таким свойством. Правда, она никогда не говорила, что в состоянии проделывать такую штуку с Пауками. Или в самом деле не могла, или просто осторожничала…
Интересно, как все это начиналось у Инес? Может, она случайно 'услышала' какую-нибудь странную, нечеловеческую мысль и сообразила, что она принадлежит Королю Гренну? Ну, а потом стала 'вслушиваться' уже сознательно… Если, конечно, это все не фантазии, ее или Антара.
Давно замечено, что тот, кто обладает какими-нибудь необычными свойствами, как бы несет определенную печать этого на своей внешности или характере. Бабушка Нана, к примеру, много чего умела и вообще была чудесным человеком, но… не взрослым каким-то. Никогда не забуду, как она вместе с Питом лазила по деревьям и стреляла из рогатки, а со мной с удовольствием играла в дочки-матери.
Сидим мы с ней, бывало, на полу, как две подружки, и шьем из лоскутков наряды для кукол. Это было здорово, но даже тогда казалось немного странным; ни одна другая знакомая мне бабушка так себя не вела. Нана была маленькая, худенькая, с острым носом, веселыми голубыми глазками и большим родимым пятном на левой щеке. Вот она, печать.
Так вот, Инес тоже странная девочка. В школу ходит, когда вздумается. То не может ответить на простой вопрос, то вдруг выдаст такое, что все только руками разводят. Иногда целыми днями, а то и неделями ни с кем не разговаривает, да и вообще держится особняком. Я никогда не видела ее в обществе подружек.
Может быть, потому, что она сильно хромает – от рождения левая нога у нее слегка вывернута набок и короче правой – и стесняется своего недостатка. Хотя вряд ли стесняется; характер не тот.
Даже в ее внешности ощущается что-то диковатое – бледное треугольное личико, густые черные волосы, похожие на конскую гриву. Горящие черные глаза, взгляд исподлобья, серьезный, недетский.
Не исключено, что она и впрямь может делать то, о чем говорил Антар. По крайней мере, в отношении Инес мне нетрудно было в это поверить.
– Вот я и думаю… – продолжал он. – Может, она сумела бы как-то воздействовать на Гренна, чтобы он… ну, не заметил моего отсутствия? А я тем временем сплавал бы на тот остров, у меня уже и лодка припрятана. И, если там все спокойно, потом вернулся бы… за тобой. А, Марта?
Ничего не отвечая – стоило ли вообще обсуждать все эти глупости? – я попыталась выскользнуть из-под его руки, но он не отпустил меня. Наоборот, сильнее притянул к себе и прошептал на ухо: – Ни о чем не беспокойся, слышишь? Я не такой дурак, как ты, наверно, думаешь. И не стану лезть на рожон. Я собираюсь жить долго-долго… с тобой. И чтобы у нас было много детей, – я едва не расхохоталась, – и чтобы никого из них никакая тварь не могла сожрать только за то, что он забежал не в ту комнату. Понимаешь?
Смех застрял у меня в горле. Я его понимала, очень хорошо понимала.
Перед глазами тут же возник маленький кудрявый Янг, уже мертвый, медленно вращающийся в своем саване из паутины – точно чайка, которую я видела сегодня утром в комнате Королевы Мэй. Но… Думаю, Антар и сам в глубине души осознавал, что эти разглагольствования не больше, чем пустые мечты. В том числе, и вся его болтовня о наших детях. Что я, с ума сошла за него замуж выходить? Он всю жизнь будет бродить неизвестно где, пока не сгинет в болоте или не вытворит что-нибудь такое, от чего у Пауков лопнет терпение, и они съедят его.
Много детей, надо же! Да он о них даже и не вспомнит, если ему в голову придет какая-нибудь очередная дурацкая идея.
– Зачем ты мне все это рассказал? – разозлившись, спросила я. – Ты понимаешь, что тем самым ставишь меня под удар? Что, если Королева Мэй вздумает покопаться в моих мыслях? К примеру, завтра утром. Она-то ведь уж точно не пьет.
– Очень ей нужно знать, о чем ты думаешь, – сказал Антар не слишком уверенно и встал, потянув меня за собой. – Для нее важно, чтобы ты вела себя послушно, как хорошо натасканный крыс. А рассказал я, чтобы ты знала, что тебя ждет.
Нет, но что он о себе воображает?
– Я, по-моему, никаких обещаний тебе пока не давала, – тут же взвилась я.
Но Антар, как это нередко случается, проигнорировал мои слова и продолжал как ни в чем не бывало:
– Хотя вообще-то Инес научила меня одному фокусу. Могу поделиться опытом.
