— Все еще жива, Симона? — спросила она. — Я так и думала. Но не думаю, что ты хорошо провела время? Это все по плану, конечно. Я хотела запугать тебя так, чтобы ты знала, что скоро умрешь.
— Я умру?
— О да.
Что-то блеснуло в руке женщины, когда она вытащила ее из кармана пальто. Шприц?
— Ты умрешь быстро, Симона, я специально пришла посмотреть. А затем я возьму твое тело и похороню его рядом с Соней на холме. Я думаю, это прекрасная идея. Вы снова будете лежать вместе, в объятиях.
— Я думаю, это мерзкая идея, Рози, — раздался голос Гарри, и он выступил из темноты вместе с Анжеликой и зажег свой фонарь.
Она мгновенно попятилась, и ее глаза в свете фонаря казались неправдоподобно выпученными. Симона со страхом и неожиданной жалостью вдруг подумала, что видит перед собой маленькое жалкое животное, выхваченное фарами в темной ночи.
Прежде чем Гарри и Анжелика смогли схватить ее — и уж точно прежде, чем Симона выбралась из клетки, — Роз повернулась и помчалась по ступенькам вверх. Гарри последовал за ней, рванувшись через комнату, но Симона услышала, что женщина уже взобралась по лестнице и побежала через зал наверху.
Симона не помнила, как выбралась из клетки.
— Дорогая, ты точно в порядке?
— Как нельзя лучше, — сказала Симона, хотя на самом деле была очень слаба, и голова у нее кружилась, так что она не была уверена, что сможет подняться до верха ступенек.
— Может быть, тебе прилечь и подождать, а я принесу одеяла, бренди и все, что нужно?
— Мы сможем сделать это после. Не суетись, Анжелика. — С невероятным усилием она добралась до конца лестницы, и они пересекли комнату, которую Соня когда-то назвала Цехом бедняков, и призраки со страшной силой возвращались, поскольку они никуда и не уходили, эти призраки…
Еще до того как они достигли центрального холла, пронзенного холодным лунным светом, скользящим по земле, они увидели Гарри. Он стоял в дверях и вглядывался в ночь; его волосы были в паутине после погони, он казался бледным и был зол.
— Я упустил суку. Или она прячется в этих проклятых развалинах, или…
Все они услышали слабый, но ясный звук мотора машины, уезжающей в ночь.
— Мы упустили ее, — сказал Гарри и выматерился.
Я не спала почти всю ночь и теперь пришла к выводу, что идея Флоя сначала поговорить с Данси — плоха. Данси — извращенный, порочный и злой, но у меня есть ощущение, что он крайне хитер.
И чтобы обхитрить хитреца, нужно быть еще хитрее.
Итак, как только я допью кофе с тостом, который принесла мне горничная, я попрошу их снарядить пони и тележку раньше, чем договорился Флой. Молодой человек, кучер, уступчив и не задает вопросов: подозреваю, что местные зовут его «дурачком», но у него прекрасный характер и ему можно доверять. Флой, конечно, уже заплатил за то, что нас возят по округе, но я дам ему еще пару соверенов, когда все закончится. И если удача будет со мной, я смогу все сделать прежде, чем Флой узнает, что я это сделала.
(Я не рада обманывать Флоя, хотя, не колеблясь, обманывала Эдварда.)
Однако против рожна не попрешь, и если когда и лезть на рожон, то сегодня…
«Фазан», похоже, — довольно сомнительное место; Эдварда хватил бы удар при мысли о том, что его жена пришла сюда, и думаю, что и Флою оно бы не понравилось. Я попросила кучера подождать меня и зашла внутрь.
Главная дверь вела в помещение, в котором была, как мне показалось, пивная (хотя я никогда не была в пивных), и неопрятная женщина, однако достаточно вежливая, спросила, чем она может помочь мне.
— Здравствуйте! Я хочу видеть мистера Данси. — Я прибегла к маминому командному голосу и рада была видеть, что это возымело эффект. Также на мне была очень официальная шляпка, что тоже оказало свое действие.
И шляпка, и голос, кажется, сработали, поскольку через несколько минут меня отвели в комнату на втором этаже, выходящую дальними окнами на двор, мощенный булыжниками. Под маленьким окном я увидела крытую телегу, и мое сердце забилось. Виола и Соррел там? Я даже думала, что перейду через комнату и выйду во двор, когда дверь открылась, и на пороге появился он. Человек, которого я так сильно ненавидела последние три недели, что это пугало меня.
Я представляла его себе полулюдоедом — огромным, буйным краснолицым человеком с маленькими злыми глазками и жадными руками, и в реальности он не сильно расходился с этим образом, пожалуй, только не считая голоса; я была поражена — голос был намного тише, чем я ожидала.
Он сказал этим мягким голосом, голосом почти культурного человека, который так странно звучал из его уст:
— Чем могу помочь, мисс… или миссис?
Я не снимала перчаток, так что он не мог видеть моего обручального кольца. Я сказала бодро:
— Мисс Крэйвен. — (Не отважилась назваться настоящим именем, он мог узнать его по близнецам.) — Я из «Блэквуд мэгазин», мистер Данси, и я бы хотела поговорить с вами о вашей работе. Это для статьи.
Ему понравилось слова «работа», я сразу же это поняла. Мужчины до смешного падки на лесть. Он подвел меня к грязной на вид софе и сел рядом со мной.
— Как необычно, — сказал он, похлопывая меня по руке, — видеть молодую леди, занимающуюся таким делом, хотя, конечно, война заставляет женщин браться за мужскую работу.
Мне скоро будет тридцать семь, так что с трудом меня можно назвать молодой, но начало было многообещающим, и я сказала:
— Как приятно, что вы все понимаете, мистер Данси. Я видела ваших исполнителей прошлым вечером и нашла эту труппу необыкновенной.
Он наклонился ближе, улыбаясь, и стал рассказывать мне о мюзик-холле и о бродячем шоу. Я ждала, что он упомянет близнецов, но он не сделал этого, хотя объяснял, голосом полным самодовольства, как он нашел бедные создания, которые показывает публике.
Я делала пометки без разбору (принесла для этого свою дорожную записную книжку), но очень скоро он уже не только похлопывал меня по руке, но держал ее в своей, и его глаза бегали по моей фигуре. Примерно через пять минут он сделал попытку овладеть мной.
Не передать омерзения, которое я испытывала, когда эта отвратительная тварь стала лапать меня руками, но я к этому была готова, и таков был мой план.
Я тут же изобразила возмущенную, но трепетную невинность — Бог в помощь мне! — вместе с робким согласием.
— О, мистер Данси, за кого вы меня принимаете… — (Тренировалась перед выходом, и думаю, что получилось хорошо.)
Но было нужно привести его в положение, в котором я получала бы физическое превосходство, так что я сжала зубы и позволила ему несколько откровенных прикосновений. Он мусолил губами мою шею (не смогу больше носить эту одежду!) и запустил свободную руку мне под юбку, опрокидывая меня назад на софу в положение полулежа. Он был на мне, его толстое тело давило меня, и я чувствовала на своих ногах
