застаивалась. Обмен веществ почти не происходит… — Шантерель прикоснулась к стеклу, оставив на обледеневшей поверхности отпечатки пальцев. — Впрочем, это не мешает ему быть чем-то вроде объекта поклонения. Особенно для стариков. Они верят, что общение с ним — хотя бы прикосновение к стеклу — обеспечивает им долголетие.
— А вы, Шантерель?
Она кивнула.
— Когда-то я тоже в это верила, Таннер. Но это было лишь переходной стадией. Я выросла из этого.
Я снова поглядел в зеркальный глаз рыбины. Чего только не довелось повидать за все эти годы Мафусаилу. Интересно, отложилось ли хоть что-то в его памяти — если эта раздутая тварь еще не впала в старческий маразм. Где-то я читал, что у золотых рыбок исключительно короткая память. Они не способны помнить что-либо дольше трех-четырех секунд.
Но мне уже надоели эти глаза — даже пустые и бессмысленные глаза почтенной и почти бессмертной рыбы кой. Мой взгляд скользнул вниз, по изгибу провисшей челюсти Мафусаила — туда, где в бутылочно- зеленом колеблющемся полумраке воды маячили лица людей, толпящихся по ту сторону стеклянного резервуара.
И я увидел Рейвича.
Это было невозможно, но он стоял почти напротив меня с противоположной стороны резервуара — он и никто иной. Его лицо было безмятежно спокойным, словно он медитировал на висящее между нами древнее существо. В этот момент Мафусаил шевельнул плавником — шевельнул до бесконечности лениво, — и вода колыхнулась, смазывая картину. С минуту я пытался себя обмануть. Сейчас рябь успокоится, и я увижу физиономию какого-нибудь местного бездельника, которому в силу сходности генотипа досталась та же стерильная аристократическая красота.
Но вода успокоилась, и я снова увидел Рейвича.
А он меня — нет. Хотя мы стояли друг против друга, его взгляд еще не встретился с моим. Отведя глаза и продолжая наблюдать за ним боковым зрением, я сунул руку в карман, где должен был лежать мой пистолет с ледяными пулями, и едва не вздрогнул, обнаружив, что он все еще на месте.
Я отщелкнул рычажок предохранителя.
Рейвич стоял на месте, никак не реагируя.
Он был совсем близко. Что бы я не говорил Шантерель, но мне ничего не стоит угостить его пулей, не вынимая пистолета из сюртука. Если я выпущу в него три заряда, то смогу точно определить поправку на искажение, которую создавали два листа бронированного стекла и толща воды, и попаду наверняка. Но обладают ли ледяные пули достаточной начальной скоростью, чтобы пробить эту преграду? Трудно сказать. Полагаю, задача носила чисто теоретический характер. Проблема состояла в другом. Если я стрелял под таким углом, с какого мог попасть в Рейвича, на пути пули возникало дополнительное препятствие.
Я могу просто-напросто убить Мафусаила…
…или не могу?
Разумеется, могу. Проблема лишь в том, чтобы нажать на курок и вывести гигантскую тварь из того примитивнейшего состояния, в котором она в данный момент находится. Слишком просто, чтобы считать этот поступок злодеянием. Не более гнусное дело, чем, скажем, уничтожение некоего знаменитого произведения искусства.
Слепая серебряная чаша глаза Мафусаила снова приковала мой взгляд. Я ничего не мог поделать и невольно чертыхнулся.
— В чем дело? — Шантерель почти загородила мне обзор, едва я сделал шаг от стеклянной стены. Нас вновь окружала толпа, и люди вытягивали шеи, чтобы разглядеть легендарную рыбу.
— Я кое-кого увидел. На той стороне бассейна.
Пистолет уже показался из моего кармана. Сейчас любой зевака мог разгадать мое намерение.
— Таннер, вы с ума сошли?
— Весьма вероятно, и не в одном смысле, — ответил я. — Но боюсь, что это ничего не меняет. Я вполне доволен моей нынешней бредовой системой.
С этими словами я спокойно зашагал вокруг резервуара, ощущая, как металл пистолета влажнеет от пота, покрывающего мою ладонь. Сейчас я небрежным жестом извлеку оружие из кармана. Будем надеяться, что сторонний наблюдатель примет его за портсигар. Но это так и осталось намерением, потому что произошло нечто странное.
Я почти обошел резервуар.
Рейвича не было.
Глава 28
— Вы собирались кого-то убить, — сказала Шантерель, когда мы возвращались домой. Ее фуникулер, раскачиваясь, пробирался сквозь мозговую коралловую поросль Кэнопи, усеянную искрами фонарей, далеко внизу под которой темнел Малч, лишь кое-где отмеченный россыпью очагов.
— Простите, что?
— Вы почти вынули из кармана пистолет, как будто хотели им воспользоваться. Не для угрозы — как это было, когда вы показывали его мне, — а так, словно готовы были не моргнув глазом нажать на курок… В общем, подойти к кому-то, пустить в него пулю и уйти прочь.
— Кажется, лгать не имеет смысла?
— Вам придется быть откровенным, Таннер. И кое-что мне рассказать. Кажется, вы считаете, что правда мне не понравится, — она слишком усложнит дело. Поверьте мне — ситуация и без того сложна. Вы готовы чуть-чуть приподнять маску? Или будем продолжать игры?
Недавний инцидент все еще не выходил у меня из головы. Я видел лицо Арджента Рейвича. Он стоял всего в нескольких метрах от меня, в людном месте.
Неужели все это время он меня видел? Неужели он оказался гораздо умнее, чем я предполагал? Он узнал меня и сбежал, пока я обходил резервуар с Мафусаилом. Я был слишком сосредоточен на мысли о стоящем у стекла Рейвиче, чтобы обратить внимание на недавно ушедших людей. Да, это вполне возможно. Но если допустить, что Рейвича заранее предупредили о том, что я здесь, возникает ряд куда более неприятных вопросов. Если он увидел меня, то зачем остался? И почему так легко позволил себя увидеть? Ведь в тот момент я даже не разыскивал его. Я просто осваивался в новой обстановке перед тем, как раскинуть свою ловчую сеть.
И еще. Прокручивая в голове этот эпизод — несколько секунд, которые прошли с того момента, когда я увидел Рейвича, до его исчезновения, — я вспомнил нечто очень важное. Тогда я кое-что заметил — вернее, кое-кого. Но отмахнулся от этого ощущения. Я был слишком сосредоточен на том, чтобы сделать выстрел.
Я увидел за стеклом еще одно лицо — еще одно знакомое мне лицо, совсем рядом с Рейвичем.
Она изменила раскраску, но строение лица так быстро изменить невозможно. Я очень хорошо знал это лицо.
Зебра.
— Я еще жду, — проговорила Шантерель. — Но ваша мрачная мина начинает меня раздражать. Как и ваше многозначительное молчание.
— Извините. Дело в том, что… — я непроизвольно улыбнулся. — Мне подумалось, что вы можете проникнуться ко мне излишней симпатией.
— Не искушайте судьбу, Таннер. Всего пару часов назад вы целились в меня из пистолета. Как правило, подобные знакомства заканчиваются печально.
— Согласен — обычно так и бывает. Но вы тоже целились в меня. Причем калибр вашего оружия…
— Хмм… Возможно.
Похоже, я ее не убедил.
