корабль Демархистов, преследуемый «Ночной Тенью». Он уже почти входил в верхние слои Мандариновой Грезы: его обшивка раскалялась. Похоже, они собрались нырнуть в верхние слои атмосферы, на несколько сотен километров, чтобы укрыться под облаками. Отчаянный шаг, ничего не скажешь.
От слова «отчаяние», подумала Скейд.
Полеты в атмосфере газовых гигантов всегда сопряжены с риском, даже если корабль построен специально для этого. Перед тем, как войти в атмосферу и выйти из нее, капитан звездолета должен максимально сбросить скорость. Однако порой дело того стоит. Помимо того, что слои атмосферы — прекрасное прикрытие (впрочем, здесь многое зависит от защищенности сенсоров на корабле- преследователе и от того, засекут ли беглеца низкоорбитальные спутники и «шершни»), был еще один бонус: возможность пополнить запасы топлива.
В первые годы войны главным источником энергии для обеих сторон было антивещество. Объемов, в которых его до сих пор производили секретные заводы Конджойнеров на границе системы, было достаточно для ведения боевых действий. И даже если бы производство прекратилось, все знали, что Объединившимся доступны почти неисчерпаемые источники энергии. Демархистам удавалось производить антивещество чуть более десяти лет. После этого они снова вернулись к термоядерному синтезу, для которого был необходим водород. Идеальным источником оказались «океаны» газовых гигантов, где он был сжат до твердого состояния. Капитан корабля мог открыть отверстия забора топлива, всасывать водород прямо из атмосферы и сжимать его под давлением. Можно было рискнуть и погрузиться в море «просто жидкого» водорода — в глубине он постепенно становится твердым, покрывая, точно скорлупа, каменное ядро планеты. Но поврежденным в бою звездолетам такое, мягко говоря, не рекомендуется. Для них существовал более легкий способ. Капитан даже не открывал топливные отверстия. Он договаривался с одним из многочисленных танкеров, которые болтались в атмосфере, и исполнял скорбную песнь о турбулентности и химии углеводородов. После этого цистерны корабля обычно наполнялись готовым к употреблению металлическим водородом. Часть использовалась как топливо, а часть — уходила на боеголовки.
Вход в атмосферу — азартная игра для отчаянных и отчаявшихся. Но это подходит тем, кто уже потратил достаточно времени и сил на отчаянное бегство от преследователей и готов напоследок рискнуть головой.
Скейд сформулировала мысль и послала своим компаньонам.
«Я восхищаюсь решимостью капитана. Но это ему не поможет».
Клавейн отозвался немедленно.
(«Ей», Скейд. Мы поймали сигнал, когда она связывалась по «плотному лучу» с другим кораблем. Они находились на краю «кольца»; там достаточно метеоритных обломков и пыли, так что луч частично отразился в нашем направлении.)
«Как я понимаю, незаконные торговые операции?»
На этот раз отозвался Ремонтуа.
(Мы подозревали, что это грузовой корабль, как только получили более или менее четкое изображение на радаре. Сейчас выяснилось кое-что еще. В общем, все не так просто.)
Он снова бросил ей кабель.
Перед внутренним взором появился нечеткий силуэт грузового судна. Он увеличивался, обрастая деталями, словно кто-то невидимый создавал в пространстве трехмерный чертеж. Корабль был вполовину меньше «Ночной Тени» — типичный внутрисистемный грузовоз, построенный лет сто или двести назад, но точно еще до Эпидемии. Плавные обводы корпуса — скорее всего, судно рассчитано на вход в атмосферу и посадку на поверхность планеты — например, Йеллоустоуна. За время своего существования корабль обзавелся множеством выпуклостей и игл, вызывая ассоциации с рыбой, которая имела несчастье пережить какую-то редкую мутацию. Опознавательные машинно-считываемые знаки выглядели довольно загадочно, а в тех местах, где обшивку меняли, отсутствовали вовсе.
Ремонтуа решил не дожидаться расспросов.
(«Штормовая Птица», грузовое судно, снято с регистрации из Карусели Нью-Копенгаген в Ржавом Ободе. Командир и владелец — Антуанетта Бакс… правда, является таковым чуть больше месяца. Прежний владелец — Джеймс Бакс, предположительно ее родственник. Что с ним случилось, мы не знаем. Однако протоколы показывают, что семейство Бакс владело этим судном задолго до войны, возможно, даже до Эпидемии. Судя по всему, их деятельность — обычная смесь законного и полузаконного. Несколько мелких нарушений в разных точках системы; пара разборок с Феррисвильским Конвентом. Но ничего настолько серьезного, чтобы послужить поводом для ареста, даже если подходить со всей строгостью закона.)
Скейд почувствовала, как ее далекое тело кивнуло головой, выражая согласие. Пояс анклавов на орбите Йеллоустоуна давно служил пристанищем для всевозможных авантюристов, зарабатывающих на транспортных операциях. Они осуществляли любые перевозки — от скоростных и дорогостоящих до неспешных, за которые берут меньше денег и задают меньше вопросов. Для последних служили тихоходные суда на термоядерных и ионных двигателях. Даже после Эпидемии, которая сделала из некогда сверкающего великолепием Блестящего Пояса куда менее великолепный Ржавый Обод, кое-какие коммерческие ниши никуда не исчезли — для тех, кто готов ими воспользоваться. Например, карантины, которые иногда нужно обойти. Кроме того, масса новых клиентов появилась с падением Демархистов — не все они оказывались надежными людьми, с какими можно иметь дело дважды.
Скейд ничего не знала о семействе Бакс. Но можно представить, как они поднялись в подобных условиях. И особенно во время войны. Когда время от времени какая-нибудь зона пространства попадает в кольцо блокады, и обе стороны всеми способами вербуют шпионов, которых забрасывают в глубокий тыл противника. И не беда, что администрация Феррисвилля, которой пришлось разгребать всю грязь в системе Йеллоустоуна, установила режим нетерпимости, какого не знала история. Несмотря на жесткие наказания, предусмотренные Конвентом для нарушителей, всегда находились желающие рискнуть своей шкурой.
Что ж, психологический портрет Антуанетты Бакс можно считать завершенным. Оставался лишь один вопрос, на который Скейд не могла ответить. Что делала Антуанетта так глубоко в зоне конфликта? И почему ее до сих пор не убили?
«Что ей сказала капитан?»
(Она предупредила Антуанетту. Сказала, чтобы та поворачивала, или это станет ей боком.), — ответил Клавейн.
«А Бакс»?
Ремонтуа прочертил вектор грузового судна. Оно направлялось прямо в атмосферу планеты-гиганта, как и корабль «зомби», который шел немного впереди.
«Чушь какая-то. Капитан Демархистов должна была уничтожить грузовоз, который вторгся в Спорное Пространство».
(Командир корабля пригрозила, что так и сделает), — пояснил Клавейн. — (Но Бакс проигнорировала предупреждение. Она пообещала капитану не воровать водород, но дала понять, что даже не подумает поворачивать.)
«Или смела до глупости, или просто дура».
(Дуракам везет,) — заключил Клавейн. — (Ясно, что капитану Демархистов просто нечем выполнить свою угрозу. Скорее всего, она расстреляла все заряды в последнем бою.)
Скейд знала, что они задумали. Корабль Демархистов уже входил в атмосферу, но пока не вышел из зоны досягаемости орудий «Ночной Тени». Не факт, что его удастся уничтожить, но лучше хоть какой-то перевес в счете, чем ничья. Однако Ремонтуа и Клавейн возражали против такого плана. Они хотели подождать, пока корабль снова вынырнет из атмосферы, отяжелевший от принятого на борт топлива, но по-прежнему почти безоружный. И вот тогда-то, по их мнению, имело смысл брать судно на абордаж, чтобы выкачать данные из его памяти и завербовать его команду, сделав их рекрутами Материнского Гнезда.
«Я против захвата корабля. Никакая выгода не стоит того, чтобы рисковать „Ночной Тенью“».
Она почувствовала, как Клавейн попытался зондировать ее сознание.
(Почему, Скейд? По какой причине над этим кораблем так трясутся? Допустим, причина есть; но тебе не кажется немного странным, что мне никто об этом не сказал?)
«Это дело Закрытого Совета. Ты мог стать одним из нас».
(Но ему бы все равно не все сообщали, правда?)
Скейд яростно переключила внимание на Ремонтуа.
