предполагаем, что оно потеряно, а может быть, уничтожено. Шесть из оставшихся тридцати девяти отделились от основной группы. Мы все еще получаем от них слабые сигналы, но они намного ближе к нейтронной звезде на краю системы. Другие тридцать три находятся в пределах одной астрономической единицы от Дельты Павлина, в точке Лагранжа системы Ресургем — Дельта Павлина. Скорее всего, все они в корабле Триумвира.)
Клавейн поднял голову.
«Постой. В каком году ты засекла первые сигналы? В 2565-м»?
(По летоисчислению Ресургема.)
«И продолжала получать примерно до… 2580 года? Это было тридцать три года назад, Скейд. Какого дьявола до сих пор никто ничего не делал?»
(Идет война, Клавейн. Сомневаюсь, что у нас была возможность организовать обширную, логически сложную операцию, чтобы их обнаружить.)
«До настоящего момента».
Скейд ответила еле заметным утвердительным кивком.
(Сейчас перевес на нашей стороне. В конце концов, мы можем позволить себе отозвать кое-какие ресурсы. Только не строй иллюзий, Клавейн. Поиск орудий будет нелегким делом. Мы намерены вернуть похищенное, но уже сейчас столкнулись с огромными трудностями. У Вольевой есть собственное оружие. Очевидно, именно его она применила на Ресургеме. Но нам надо вернуть орудия любой ценой).
«Любой? Ты имеешь в виду ценой жизни?»
(На войне потери тебя не останавливали, Клавейн. Поэтому мы хотим, чтобы ты координировал эту операцию. Пересмотри воспоминания, если сомневаешься. Если не считаешь себя подходящим кандидатом.)
Обрывки образов без предупреждения ворвались в сознание, уводя назад к предыдущим кампаниям и акциям. Фильмы о войне, подумал Клавейн. Совсем как старые двухмерные монохромные видеозаписи, которые он изучал, будучи одним из Сторонников Чистоты Нервной Системы. Клавейн надеялся обнаружить какие-то приемы, которые можно применять против реального врага, но обычно от этих сеансов не было никакого толку. Однако сейчас «фильм» прокручивался с огромной скоростью, и главную роль в нем играл сам Клавейн. По большей части в эпизодах сохранялась историческая точность, и из-за этого казалось, что он являлся центральным участником всех событий. Освобождение от захватчиков садов Гильгамеш Айсиса, когда Клавейн лишился кисти руки из-за взрыва серы и потерял год, пока не восстановился полностью. А вот похищение мозга ученого-Демархиста, спрятанного фракцией ренегатов-Миксмастеров в районе Глаза Марко. Напарница Клавейна, женщина-Конджойнер, подверглась хирургической модификации и могла хранить мозг живым в своей матке, так что Клавейну пришлось произвести простую операцию, обратную кесареву сечению. Тело ученого они оставили на виду, чтобы захватчики могли его обнаружить. Потом Объединившиеся клонировали профессора и пересадили похищенный мозг в новое тело.
Вот Клавейн возвращает двигатель Конджойнеров, украденный диссидентами-Скайджеками, которые разбили лагерь в одном из внешних «узлов» Блоатера — аграрной колонии, огромного человеческого муравейника. Освобождение планеты Трюкачей от спекулянтов-ультра, которые желали получить доступ к живому океану, способному изменить сознание человека. И еще много, очень много всего. Клавейн всегда выживал и почти всегда одерживал победу. Наверно, где-то существуют другие Вселенные, в которых его все-таки убили, несмотря на знания и опыт. Удача — штука непостоянная. Вряд ли Клавейн мог вычислить среднее арифметическое своих побед и решить, возьмет ли следующую высоту.
Конечно, успех не гарантирован. Но у него больше шансов, чем у кого-либо другого.
Он мрачно улыбнулся.
«Похоже, ты знаешь меня лучше, чем я сам».
(Я знаю, что ты поможешь нам, иначе не заводила бы тебя так далеко. Я права? И ты нам поможешь, так?)
Клавейн огляделся. Он изучал этот отвратительный паноптикум — стариков, похожих на привидения или мумии, непристойные комки серого вещества, заключенные в колбы… Все молчали в ожидании его ответа — даже мозги, которые до сих пор тяжело и мерно пульсировали. Конечно, Скейд права. Никому Клавейн не доверил бы эту операцию. Даже сейчас, на закате жизни и карьеры. Да, на это уйдет много лет. Почти двадцать — чтобы достичь Ресургема. Еще двадцать — чтобы вернуться с победой. Но сорок лет, на самом деле — не самый долгий срок, когда у тебя за плечами почти пять веков. Тем более, почти все эти сорок лет он проведет в «холодном сне».
Сорок лет. Плюс лет пять на подготовку… и примерно год на саму операцию. В общем, около полувека. Клавейн посмотрел на Скейд: волнистые полоски на ее гребне почти не двигались. Ждет. Клавейн знал, что чтение самых глубоких уровней его сознания давалось ей нелегко. Его тайное оружие. Это восхищало Скейд и приводило в ярость — но он подозревал, что прочесть его согласие можно достаточно просто.
«Я сделаю это. Но с одним условием».
(Условия?)
«Я сам наберу команду. Если я попрошу Фелку и Ремонтуа, и они согласятся отправиться со мной на Ресургем, вы им это позволите».
Скейд подумала, затем кивнула, словно персонаж театра теней.
(Конечно. Сорок лет вдали от дома — большой срок. Это все?)
«Нет, конечно, нет. Я не стану действовать против Вольевой, пока не получу тактического превосходства. Таков мой принцип работы, Скейд — полное превосходство над противником. Это значит, что мне мало одного корабля. В самом крайнем случае — два. Три — идеально, но если Материнское Гнездо сможет построить к сроку еще больше, я их тоже возьму. Само собой, официальные распоряжения меня не волнуют. Мне нужны субсветовики с самым мощным оружием, которое только есть в нашем распоряжении. Как я уже сказал, одного прототипа недостаточно. Учитывая, что строительство кораблей требует много времени, надо приступать к работам немедленно. Конечно, если ты не рассчитываешь, что просто щелкнешь пальцами — и через четыре дня на орбите астероида появится корабль».
Скейд коснулась пальцем нижней губы и задумчиво опустила глаза. Клавейн чувствовал, что в течение этого мгновения она ведет напряженную беседу. Глазные яблоки быстро двигались под веками, словно она видела тревожный сон.
(Ты прав, Клавейн. Нам потребуются корабли — со всеми нововведениями, что есть на «Ночной Тени». Но тебе не о чем беспокоиться. Мы уже начали строительство. Они на самом деле превосходны.)
Клавейн прищурился.
«Новые корабли? Где?»
(Не так далеко отсюда.)
«Хорошо, — он кивнул. — Вы не станете возражать, если я взгляну на них? Мне нужно познакомиться с ними получше — вдруг придется внести какие-нибудь изменения».
(Клавейн…)
«Это не подлежит обсуждению, Скейд. Если я хочу выполнить работу хорошо, мне надо осмотреть рабочие инструменты».
Глава 9
Инквизитор ослабила ремни на кресле и начертила окно на темной стенке шаттла. Обшивка послушно раздвинулась и открыла прозрачный прямоугольник, предоставляя ей возможность полюбоваться Ресургемом из космоса — первый раз за последние пятнадцать лет.
Даже за этот период — ничтожно малый по планетарным меркам — многое изменилось. Раньше облака напоминали ровные пласты тумана, растянувшиеся в высоте. Теперь под действием силы Кориолиса[24] их плотные кремовые массы скручивались волнами и спиралями. Солнечный свет отражался от эмалевых поверхностей озер и миниатюрных морей. Сушу покрывала мозаика угловатых островков, зеленых и золотистых, прорезанная серебристо-голубыми
