— Мы уже отправили запрос. Но в подобных ситуациях кое-кто хотел бы быть абсолютно уверенным, что груз на борту. Вы согласны?
— Я соглашусь с чем угодно, только бы вы покинули мой корабль.
— М-м-м. А почему вы так торопитесь?
— Потому что у меня слякоть… извините, замороженный пассажир. И кое-кому очень не понравится, если он растает.
— Я очень хочу взглянуть на вашего пассажира. Это возможно?
— Вам трудно отказать, не так ли?
Чего-то подобного она ожидала, поэтому и надела вакуумный скафандр еще до появления представителя.
— Хорошо. Это займет не больше минуты, а затем вы сможете продолжать путь, — робот выдержал паузу. — Конечно, при условии, что других нарушений не будет.
— Сюда, пожалуйста.
Антуанетта обернулась и нажала большим пальцем на панель, открывая потайной вход в лаз, ведущий в главный грузовой отсек «Штормовой Птицы». Пропуская представителя полиции вперед, она твердо решила, что будет говорить добровольно, но мало что скажет — если вообще станет что-нибудь рассказывать. Возможно, она покажется убийственно упрямой, но если слишком активно делиться информацией, это будет выглядеть еще более подозрительно. Милиция Феррисвильского Конвента не пользовалась популярностью, особенно с тех пор, как начала заниматься гражданскими делами.
— А у вас неплохой корабль, Антуанетта.
— Для вас я мисс Бакс. Не припомню, чтобы мы называли друг друга по имени.
— Хорошо, мисс Бакс. Но мое мнение таково: ваш корабль внешне кажется неприметным. При этом он, судя по всему, в прекрасном состоянии и пригоден для межзвездных перелетов. Корабль с такими данными можно было бы выгодно использовать для совершенно легальных торговых рейсов даже в эти смутные времена.
— И тогда у меня не было бы повода заниматься контрабандой, так?
— Нет, но меня удивляет, что вы отказываетесь от своей выгоды и служите на побегушках в хосписе. Конечно, Орден Ледяных Нищенствующих — влиятельная организация, но не настолько… — представитель выдержал выразительную паузу. — Признайтесь, это наводит на размышления. Обычно спящих везут в Айлдвилд по другому маршруту, а по этому люди покидают хоспис. Перевозка замороженного тела в окрестностях Айлдвилда — само по себе странное явление: большинство «отогревается» еще до того, как покинуть хоспис.
— Задавать вопросы не входит в мои обязанности.
— Понимаю. Зато в мои, до некоторой степени — входит. Мы уже добрались?
В настоящий момент в грузовом отсеке не было воздуха, и им пришлось пройти туда через шлюз. Антуанетта включила свет. Ничего похожего на груз — зато огромное помещение было забито стеллажами — трехмерными рамами, на которых обычно помещались грузовые поддоны и контейнеры-«стручки». Антуанетта протискивалась сквозь эту кристаллическую решетку, а впереди двигался представитель полиции, цепляясь за перекладины и стойки на манер тарантула.
— Однако вы не обманули. Вы действительно летите порожняком. Здесь нет ни одного контейнера.
— Это не преступление.
— Я такого и не говорил. Однако это очень странно. Похоже, Нищенствующие неплохо вам заплатили, раз вы позволили себе такой рейс.
— Правила устанавливают они, а не я.
— Чем дальше, тем интереснее.
Конечно, полицейский прав. Каждому известно: в хосписе заботятся обо всех спящих, которых выгружают с прибывших звездолетов. В том числе о малоимущих, раненых, временно потерявших память. Нищенствующие «отогревали» их, оказывали медицинскую помощь и проводили реабилитацию, присматривали за ними — пока состояние не позволяло путешественникам покинуть хоспис. В крайнем случае, у спящих в минимальном объеме восстанавливались функции организма и психики. Некоторые из тех, к кому так не вернулась память, оставались в хосписе и после определенной подготовки вступали в Орден. Но прием спящих с борта звездолетов никогда не превращался в рутинную операцию.
— Ну хорошо, — проговорила Антуанетта, — Они сообщили мне, что произошла ошибка. Путаница в документах в процессе выгрузки. В общем, одного из спящих вместо другого доставили в хоспис и начали обследовать, но еще не «отогрели», хотя его следовало переправить в замороженном состоянии в Город Бездны и «отогреть» там.
— Странно, — прокомментировал представитель полиции.
— Похоже, парень не любил космические путешествия. Да… такая пурга поднялась! Когда они забили тревогу, спящий был уже на полпути к Йеллоустоуну. В общем, бардак… Хоспис вознамерился вернуть все на свои места, пока ситуация не стала еще хуже. Они наняли меня. Я обнаружила парня у Ржавого Обода… и теперь тороплюсь вернуться в Айлдвилд.
— Но к чему такая спешка? Если тело заморожено, можно не сомневаться…
— Его саркофагу место только в музее. К тому же последнее время его явно и бросали, и кантовали. Плюс ко всему, семьи начали задавать каверзные вопросы. Чем быстрее этих замороженных кукол поменяют местами, тем лучше.
— Как я понял, Нищенствующие желают сохранить происшествие в тайне. До сих пор у хосписа была безупречная репутация, и если что-то выплывет наружу…
— Ага.
Антуанетта позволила себе чуть-чуть расслабиться. Ситуация скользкая, но можно убедить полицию немного сбавить обороты.
— Теперь, когда картина в общем ясна… Как насчет того, чтобы меня отпустить? Вы же не хотите сказать, что вам плевать на Хоспис?
— Конечно, нет. Но после того как мы проделали такой путь, будет стыдно не взглянуть на пассажира. Вы не находите?
— О да, — с чувством произнесла Антуанетта. — Вне всякого сомнения!
Они подошли к саркофагу. Это была обычная, ничем не примечательная криогенная камера, установленная у дальней стенки грузового отсека — матово-серебристая, с прямоугольником из дымчатого стекла на верхней стенке — смотровым окошком. Ниже располагалась утопленная в крышку контрольная панель с кнопками, рычагами и индикаторами. Она была прикрыта таким же дымчатым экраном, за которым ползали, вспыхивая и угасая, туманные треки.
— Странное место для саркофага, — произнес представитель полиции. — Слишком близко к корме.
— А по-моему, ничего странного. Рядом с запасным выходом. Его быстро погрузили и еще быстрее выгрузят, если что.
— Звучит правдоподобно. Вы не возражаете, если я посмотрю поближе?
— На здоровье.
Робот приблизился к саркофагу примерно на метр. Несколько конечностей с сенсорами протянулись в сторону камеры и замерли, не касаясь ее. Полицейские действовали осторожно: они опасались причинить ущерб собственности Хосписа или человеку в саркофаге.
— Вы говорили, что этот человек недавно поступил в Айдлвилд.
— Я знаю только то, что мне сообщили в хосписе.
Робот задумчиво постучал по крышке одной из конечностей.
— Странно. За последнее время сюда не прибыло ни одного крупного судна. Сообщения о войне уже достигли самых дальних систем, и сейчас Йеллоустоун уже не столь притягателен, как прежде.
Антуанетта пожала плечами.
— Если это вас так волнует, свяжитесь с хосписом. У меня на борту «слякоть», и они хотят получить ее обратно. Это все, что мне известно.
Робот задумчиво поводил конечностью в миллиметре от окошка. Судя по всему, манипулятор был
