уж не хотелось остаться за бортом!
Когда злополучный посетитель ушел, мистер Тео призвал лакея.
– Сигорский! Если субъект, который только что был здесь, приблизится ко мне еще раз, я вас незамедлительно уволю!
Будучи сторонником профилактических мер, Сигорский тотчас поспешил на балкон и, когда А. Винтер вышел из подъезда, вылил на него ведро воды. Тот вскинул голову.
– Зачем вы это сделали? – сложив ладони рупором и четко выговаривая каждый слог, вопросил он.
– Чтобы все видели, что репутация у вас подмоченная.
Доктора, судя по всему, объяснение вполне удовлетворило. Он понимающе кивнул, приветственно приподнял шляпу, с которой ручьями стекала вода, и, потихоньку всхлипывая, удалился.
Глава седьмая
На следующий день разразилась сенсация!
Читатели «Сатердэй Пикчерз Пост» организовали сбор средств, чтобы снарядить отдельную экспедицию с целью спасения Густава Барра. Возглавить акцию должен был профессор Германе из Гонолулу, всемирно известный ученый, по мнению которого Густав Барр обретается на острове Самби-Сумби. Из рассказов китобоев со всей очевидностью следовало, что загадочный европеец, обосновавшийся среди аборигенов этого португальского острова, расположенного близко к полярному кругу, – не кто иной, как Густав Барр.
В экспедиции, естественно, примет участие и репортер А. Винтер, который намерен освещать в печати ход событий.
– Вот и прекрасно! – изрек мистер Тео. – Тем внушительнее будет конфуз, когда эти умники вернутся ни с чем.
– М-да, сомневаюсь, чтобы им удалось обнаружить меня на Самби-Сумби, – откликнулся Густав Барр. – Да и вообще, даже находись я там, достопочтенному коллеге Германсу ни за что не отыскать бы меня.
Приятное разнообразие в деятельность экспедиции внесло формирование экипажа – предмет усердия Джимми От-Уха-До-Уха и одноглазого Васича. Не раз дебаты переходили в потасовку, и тогда требовалось минут десять, пока Васич и Джимми, по-братски поделив обломки стола или стула, не наводили порядок.
Чувствительность Джимми невероятно задевал капитан Вильсон – не только щегольскими белыми брюками и синим мундиром, но и холодной, высокомерной улыбкой.
– Если этот субчик считается здесь капитаном, то я должен быть по меньшей мере лейтенантом.
– Парень дело говорит, – поддержал его Васич. – Если уж любой сухопутный придурок может заделаться капитаном, – к вам это не относится, мистер Тео, потому как вы человек цивильный целиком и полностью, – короче говоря, если любой проходимец берется командовать и распоряжаться, тут уж и Джимми должно кое-что обломиться. Пусть будет, к примеру, капитаном второго, а то и первого ранга! Ох, черт побери, да что же это стены у вас в доме так больно толкаются?!
Мистер Тео против производства Джимми в капитаны обоих рангов не возражал, и бывший правитель в тот же день позаботился об экипировке: справил себе бриджи, кожаные краги и фланелевую домашнюю куртку с золотой застежкой. На шее у него болтался неизменный монокль, а на голове красовалась фуражка с круто задранным верхом – белая, с черным лаковым козырьком и дивной красоты эмалевой кокардой с изображением эдельвейса между двух гаечных ключей на фоне четырех красных дымящихся труб. Кокарда, по мнению владельца лавки, призвана была напоминать окружающим, что от несчастных случаев никто не застрахован. Конечно, подобная эмблема больше всего подошла бы работникам «скорой помощи», но устоять против красоты было трудно.
Новоиспеченный капитан двух рангов сколотил команду из трех десятков бравых матросов, сплошь давних приятелей, которые не могли нарадоваться своему везению. Мистер Тео отказывался постичь принцип отбора, когда первый офицер выбраковал крепких, плечистых парней, отдав предпочтение какому- то хлюпику-оборванцу. Например, долго уговаривал тощего, бледного, похожего на подростка Колючку Ванека, сулил ему златые горы, пока тот наконец не согласился великодушно.
– Я бы такого и задаром не взял, – высказал свое мнение мистер Тео.
– Это оттого, что вы в кулачных боях не мастак, – парировал Джимми, утирая покрытый испариной лоб; несмотря на солнечную, жаркую погоду, он не расставался с недавно приобретенной роскошной курткой- ветровкой. – Такие парни, как Колючка Ванек, на вес золота. Спортсмен, каких поискать. Однажды в Шанхае накануне боксерского матча он подрался на улице, и в результате матч пришлось отменить, потому как два европейских чемпиона угодили в больницу. В Лиме Ванек оставил далеко позади чемпиона по бегу из спортклуба полицейских, а ведь тот трижды палил ему вслед. Не-ет, что бы вы ни говорили, а в экспедиции без него как без рук.
Мистер Тео не стал спорить, хотя счел странными представления Джимми о ценных качествах членов научной экспедиции.
– Главное, чтобы у всех документы были в порядке, – на всякий случай заметил он. – Команда без документов – все равно что корабль без якоря.
Два дня спустя Джимми От-Уха-До-Уха с достоинством предъявил портовой полиции документы экипажа – все бумаги были в полном ажуре. Мистер Тео дожидался результатов проверки на улице у входа. Капитан двух рангов вышел из участка несколько озабоченным.
– Ну и нравы здесь у вас, в Сан-Франциско!
– Что случилось? Чьи-то документы не в порядке?
– В самом наилучшем порядке. Но что за свинство требовать документы еще и с меня?! Или я первый офицер, или тропический попугай!
– У вас нет документов?
– Я бы попросил без намеков! Во всех гаванях мира меня знают в лицо. На борту главное, чтобы ты кумекал в своем деле. Морю, ему твои бумаги без надобности!
Благодаря авторитету и капиталам мистера Тео, Джимми получил свои документы на испытательный срок, что несколько примирило чувствительного моряка с оскорблением.
В конце концов все более-менее утряслось, и за день до отплытия к мистеру Тео пожаловал сэр Максвелл.
До сей поры деятельность престарелого ученого ограничивалась чтением лекций и посещением банкетов. Сейчас, беседуя с мистером Тео, он расположился возле шкафа, где томился в неволе Густав Барр.
– Главное, чтобы на борту был врач. И понадобится место, где бы я мог хранить свои лекарства. У меня с полсотни всяких снадобий. Ох, что-то я себя неважно чувствую! Неужто температура подскочила? – Ученый принялся считать пульс. Ипохондрик он был, каких мало.
– Как вы оцениваете версию о Самби-Сумби?
– Чушь! Барр с его слабой научной подготовкой не рискнул бы сунуться в северные широты.
Мистер Тео ужаснулся: эдак и до беды недалеко. В шкафу послышался шорох.
– И все-таки, – нарочито громко произнес он, – жаль человека.
– О да! – согласно кивнул Максвелл. – В конечном счете необязательно в каждом видеть ученого.
Шкаф возмущенно скрипнул.
– Что-то мебель здесь скрипит – очевидно, от перепадов температуры.
Мистер Тео в испуге подпер шкаф спиной.
– Я слышал, – торопливо заговорил он, – что Густав Барр был прекрасным человеком.
– Не будем обольщаться, – с горечью отмахнулся Максвелл. – Нам предстоит долгий путь, так что будем друг с другом откровенны. Густав Барр заделался ученым, совершив плагиат. Позаимствовал, знаете ли, один из моих трудов юношеской поры…
– Давайте перейдем в другую комнату! – поспешно предложил мистер Тео. – Здесь откуда-то дует.
– В одном он оказался прав, – задумчиво продолжал Максвелл. – И теперь это послужит нам на пользу. Нанося на карту остров Цуиджи, я ошибся на два градуса. Так что сейчас мне бы не отыскать Барра, не убедись я в своей ошибке.
– Да-да, конечно, вы же состояли в переписке…
– И этот человек победил – признаю. Основные параметры неопровержимо доказали, что Густав Барр
