присутствие, а человечество как таковое упилось бы до зеленых чертиков.
Из шкафа раздался робкий стук, в ответ на что Тео прошипел:
– Если вы еще хоть раз посмеете подать признаки жизни, я – в интересах человечества – сожгу вас, как вдову индуса!
На самом деле случилось вот что. К берегу пристала шлюпка, где было четверо: сэр Артур Максвелл, Медный Граф (вместо Тео) и Лилиан (в роли госпожи Барр, ради чего плутовка не поленилась освоить губную гармонику); Джимми От-Уха-До-Уха вызвался подменить Доктор.
Правителя растрогала «супруга великого ученого».
– Умоляю, помогите мне, господин правитель! – ломала руки лжесупруга. – Боюсь, что муж не захочет возвращаться домой. Он ведь очень болен, бедняга… Да и рассудком уже не тот, что прежде.
– Насколько мне известно, в горах, среди диких племен обретается некий европеец, который называет себя Барром.
– О, если бы нам удалось увезти его отсюда!.. Тогда мне не пришлось бы оставаться здесь с ним на веки вечные, – низким, вкрадчивым голосом произнесла дама и извлекла из губной гармоники несколько тактов. После чего правитель незамедлительно объявил, что ей ни в коем случае не придется оставаться здесь, поскольку он считает своим моральным долгом возвратить хворого человека любящей семье.
В горах, среди туземцев действительно обнаружился обитавший в хижине «Густав Барр»: приземистый, седовласый и с моноклем в глазу. Он занимался тем, что вел долгие переговоры с вождями племен, курил первосортные сигары, а на ночь облачался в свой самый нарядный полосатый костюм, в котором почему-то ложился в постель. Простодушные аборигены не могли взять в толк этакое чудачество. А тут и вовсе начались чудеса: на берег сошел человек с волосами цвета заходящего солнца и с лицом в золотистых пятнышках, – туземцы тотчас нарекли его Пятнистым Закатом. Сопровождение тоже оказалось достойным: Косматая Рожа – длинный, как столб, белолицый с нервно подрагивающей козлиной бороденкой – и Белая Головка (имелся в виду Доктор); этот привез с собой обширный запас оплеух и колотушек и не скупясь одаривал ими любопытствующих аборигенов, снующих вокруг багажа путешественников. Среди прибывших была и женщина.
– Тебя как зовут? – поинтересовался у вождя племени Пятнистый Закат.
– Мое боевое прозвище Рыба Враль, но это ложь.
– Мы ищем одного ученого… – И Пятнистый Закат передал вождю наказ правителя вернуть чужестранца скорбящим родственникам.
Тем временем подоспел и сам «профессор». Он разгуливал, попыхивая сигарой, и ни о чем не подозревал. При его появлении дамочка, которую он сроду в глаза не видел, издала трубный глас, переполошивший всех аборигенов: они решили, что прибыл заморский корабль, и высыпали на берег. А дамочка бросилась на шею перепуганному ученому.
– Приветствую вас от имени Географического общества, – сказал путник, похожий на телеграфный столб, и почтительно снял шляпу.
Ученый сознавал, что его ответ должен прозвучать в духе литературных канонов. Представим читателю образчик, неизменно встречающийся в беллетризованных жизнеописаниях при изложении кульминационных сцен. У героя «спонтанно» вырываются слова, вынашиваемые годами, пока он ждет своего первооткрывателя. Каждому любителю биографического жанра знакомы подобные пассажи: «Когда невероятное наконец ценой неслыханных усилий обернулось явью, великий ученый торжественно и вместе с тем избегая ненужного пафоса произнес»… Далее следует несколько искусно подобранных безыскусных слов.
Но даже Андре Моруа, непревзойденному мастеру романизированных биографий, не додуматься до естественной простоты ответа, каким Густав Барр удостоил приветственную делегацию.
– Что за чушь собачья?! – раздраженно воскликнул он. – Даму эту я знать не знаю! И вообще, здесь я прекрасно себя чувствую!
– Ты говоришь неправду, господин, хотя из нас двоих Враль здесь я! У тебя болит голова, и с мозгами не в порядке, тебя надо долго-долго лечить!
И на сей раз Враль не соврал: он собственноручно так крепко вдарил Куэбру по башке, что без длительного лечения здесь было не обойтись.
Как известно, наука непогрешима, но человек – увы! – грешен и по делам рук своих получает воздаяние. Оглушенного ударом Куэбру крепко обхватила жалобно причитающая женщина, что дало возможность ее спутникам сделать «профессору» укол в руку. Куэбра заорал не своим голосом и схватился за револьвер, но несколько пар заботливо обхвативших его рук и одна из них, с особой любовью державшая его за глотку, помешали бандиту сопротивляться, покуда инъекция не подействовала.
Таким образом, операция прошла блистательно, и опаснейший гангстер был доставлен на корабль без нарушения прав экстерриториальности. Теперь мы можем открыть читателю, что в этом и заключалась задача экспедиции – цель, казавшаяся недостижимой. Изъять Куэбру с неприкосновенной территории чужого государства. Ведь вздумай поборники справедливости действовать официально, и простодушному португальскому правителю не совладать бы с ними, даже с помощью всех своих вооруженных сил – четверки стражников.
Однако… научная цель экспедиции увенчалась успехом! Во всех газетах статьи на первых полосах, фотографии!.. Ба, да это же наш давний знакомец Густав Барр собственной персоной, и при нем законная супруга! Не Лилиан, а пожилая тетка с пучочком на затылке… Подменили их, что ли? Вот именно!
Густава Барра выпустили из шкафа и поставили перед выбором: обвинение в мошенничестве или празднование научной победы. Подчинись принуждению, великий ученый предпочел мировую славу. Максвеллу тоже предоставили выбор – сделаться всеобщим посмешищем или выступить кандидатом на Нобелевскую премию, и этот гениальный человек скрепя сердце смирился с нобелевским лауреатством. Не его вина, что больше шансов было у физика Брюсье – того самого, что маялся морской болезнью и потому выпал из внимания мировой общественности. Иначе быть бы ему в числе лауреатов, поскольку братец его, ловкий оператор ведущего агентства новостей, постоянно держал Брюсье под прицелом камеры. Физик не сходил с экранов, улыбался, помахивал цилиндром, так что вскоре его стало не отличить от кивающего головой льва, эмблемы фирмы «Метро-Голдвин филмз».
А у островов Тонга под покровом ночи двумя шлюпками доставили на борт прежнюю команду, шепнув матросам на ушко, что либо те присоединяются к участвующим в поиске пропавшего ученого, либо идут под трибунал как бунтовщики. Моряки предпочли первое. К тому времени как они заняли свои места на борту «Стенли», чумной «Господин Вагнер» с гангстером Куэброй под надежной охраной был уже далеко. Но едва он скрылся за горизонтом, матросы принялись убирать камуфляж: сняли ржавую обшивку с корпуса, покосившуюся трубу, прогнившую дощатую обшивку…
И когда быстроходный крейсер «Роджер» горделиво подошел к причалу Сан-Франциско, никому и в голову бы не пришло, что еще совсем недавно он бороздил океанские воды под видом утлого суденышка с дурацким названием «Что новенького, господин Вагнер?».
Пристань залита светом, на трибунах изысканное общество, сплошь знаменитости, толпы зевак готовы прорвать ограждение, надрываются репродукторы, гудят клаксоны автомобилей, ревут сирены… И диктор взволнованно повторяет: «Внимание, внимание!.. Показался 'Стенли отдыхает'!»
Мистер Тео не сошел с корабля, сказавшись больным. Лилиан тоже не ступила на берег и отказалась от комментариев, зато Офелия Пепита пожинала лавры: принимала букеты цветов, позировала фотографам и корреспондентам кинохроники и улыбалась, улыбалась без устали!.. Автомобильная кавалькада черепашьим шагом двигалась к городу, и со всех сторон раздавались приветственные возгласы в адрес великого ученого. Славили всех без разбора: достойных славы, бесславия и даже бесчестья.
А команда «Господина Вагнера», вернее «Роджера», в том числе Грязнуля Фред, Петере, Рыжий Васич и Доктор двинулись на окраину города к харчевне «Не сверни шею!». Дорогой вспыхнула ссора, потому как выяснилось, что Фред опять смухлевал: на топливо, вишь ли, были потрачены денежки, а на «Роджере» до сих пор полно непочатых канистр со «Стенли»!
– Осточертели вы мне! Сыт по горло! – Грязнуля Фред сдвинул на затылок фуражку, повернулся и пошел прочь от неблагодарных дружков.
Слабый свет фонаря на углу на миг выхватил из тьмы сутуловатую фигуру в свитере, наброшенной на плечи куртке, с засунутыми в карманы необъятных штанов руками. Капитан Фред шагал не спеша, вразвалку,
