приказы. От Лондона и до Сингапура летели отрывистые команды, и из разных точек Индийского океана на всех парах неслись эсминцы и катера, чтобы принять участие в поисках своего похищенного собрата.
Первые результаты расследования были малоутешительными. Удалось выяснить, что у одного из матросов крейсера «Белморэл», следовавшего от Южно-Тиморских островов на Коломбо, в пути появились подозрительные симптомы, и корабль бросил якорь у мыса Пуан-де-Галль, близ карантинной службы, однако довольно далеко от берега. На крейсер был доставлен врач, и поскольку у него возникло подозрение на холеру, то вся команда во главе с капитаном была переведена в инфекционный барак. В тропиках нет большей опасности, чем угроза эпидемии. Будь то ветхая китайская джонка или мощнейший британский военный корабль, оба в равной степени подлежали обследованию и карантину, разве что последнему (как самому кораблю, так и экипажу) оказывался особый прием. За судами, стоящими на якоре у карантина, присматривал сторожевой катер, готовый стрелять в каждого, кто без разрешения вздумает приблизиться с суши или моря.
Необходимость соблюдения строжайших карантинных мер в состоянии оценить лишь тот, кто бывал в тропиках и знает, что какой-нибудь корабельный канат, мешок или ящик с судна, на котором хотя бы один больной, способны передать заразную болезнь, против которой бессильны все новейшие достижения медицины по обе стороны экватора. Эпидемия может распространиться за несколько дней и в считанные недели унести десятки тысяч человеческих жизней. А потому карантин – самое настоящее военное учреждение, дисциплина в котором должна соблюдаться неукоснительно.
Густая завеса низких туч, ветер и непроглядная южная ночь позволили Грязнуле Фреду «увести» крейсер, стоящий довольно далеко от берега.
Фреду с самого утра приглянулся этот красавец-крейсер, и мысль о его похищении засела в его мозгу как заноза.
Капитан вернулся в Коломбо, где на старом кожевенном заводе, в заброшенном канализационном люке обитали его приятели. Один из них, одноглазый толстяк по имени Паттерсон, некогда служил комендантом порта в Голландии. Однако с должности его прогнали за пьянство, и с той поры он с двумя своими дружками: Поджигателем, который в лучшие времена был корабельным механиком, и Горбатым Лемом, во время одной из афер повредившим позвоночник, в результате чего и обзавелся горбом, – промышлял в Коломбо доставкой дешевой рабочей силы для иностранных компаний. Трое «работорговцев» доставляли из глубины острова оглушенных туземцев и грузили их в трюмы тех судов, с которыми были заранее заключены сделки. Бедолага приходил в себя уже связанным, в куче с другими несчастными на палубе или в трюме судна, идущего, скажем, на Маркизские острова или на острова Содружества, где частные предприниматели, не знакомые с совестью, заготавливали гуано или древесину ценных пород.
Как правило, Паттерсон, пропив деньги, вырученные за очередную партию «рабов», снова возвращался вместе с приятелями в свой канализационный люк на кожевенном заводе.
Здесь-то и отыскал его Грязнуля Фред, что бы подбить на авантюру и уговорить наскоро подобрать подходящую команду.
– Эй, Пат! – обратился к нему Фред. – Мне нужно десятка два крепких парней да вас троих в придачу. Наклевывается выгодное дельце.
– Давай выкладывай, – буркнул Паттерсон осипшим от пьянки голосом.
Начались долгие переговоры. Фред все как есть рассказал Паттерсону и его компаньонам. Посулил две с половиной тысячи фунтов на всю братию, в услугах которой сейчас нуждался. Эту сумму Фред собирался выделить им из своей доли. Он также пообещал, что и другие члены акционерного общества не останутся в долгу, если экспедиция увенчается успехом. Паттерсона и его приятелей долго уламывать не пришлось. Среди здешних контрабандистов было немало опытных матросов, готовых «поразвлечься».
К вечеру нужная двадцатка была в сборе: судовая команда в полном составе, от механика до кока.
Завывал ветер, сгущался ночной мрак, двадцать четыре спокойных, решительных моряка на шлюпке под парусом (и разумеется, без ходовых огней) вышли в море.
Поравнявшись с карантином, они убрали паруса и бесшумно заработали веслами. В клубах влажного тумана, под прикрытием волн их не разглядеть было даже в бинокль. Пройдя несколько кабельтовых, шлюп наконец уткнулся в борт крейсера. Один из матросов по якорной цепи вскарабкался на палубу, и через двадцать минут уже вся команда была на борту. Последний матрос, прежде чем покинуть шлюп, вышиб у него дно. Еще несколько минут – и посудина пошла ко дну.
Поджигатель с фонарем в руках тотчас встал к котлу. Среди членов вольной команды нашлись и механик, и рулевой, и канонир – словом, специалисты всех мастей, умением ничуть не уступавшие «штату» военного корабля. Через полчаса, когда буря усилилась, из трубы крейсера поднялась тонкая струйка дыма.
Пошел двенадцатый час, и крейсер, подобно хищнику, выскользнувшему из-за куста, начал разворачиваться носом к волне. Погода благоприятствовала дерзким похитителям. В густых клубах теплого, влажного тропического тумана не разглядеть было собственной ладони, поднесенной к носу.
Ловко и незаметно крейсер скользил по волнам, уходя все дальше от суши. Дым из трубы повалил густой и плотный; набрав хорошую скорость, путешественники скрылись за мысом острова, чтобы из карантина их не могли заметить, и взяли курс на север, к рыбачьему поселку Пуан-де-Галль. По палубе проворно сновали люди, наскоро осваивая системы корабля, его механику и управление, и когда Грязнуля Фред отдал команду: «Зажечь огни!» – крейсер за две минуты озарился прожекторами. Вблизи Коломбо залитый светом крейсер выглядел не так подозрительно. Тем временем, к превеликой радости Грязнули Фреда и его товарищей, ветер усиливался, а небо все больше заволакивалось тучами.
Вскоре на борту крейсера поднялись члены акционерного общества, и «Белморэл» на всех парах двинулся навстречу бурной ночи…
Впоследствии было установлено, что в полночь «Белморэл бросил якорь в гавани острова Сабанг и капитан потребовал от коменданта порта, несмотря на неурочный час, немедленно доставить на крейсер питьевую воду, три ящика сигарет и огромные запасы консервов. Просьбу эту, ссылаясь на позднее время, не пожелали удовлетворить, тогда крейсер навел свои пушки на берег (отчетливо было видно, как с орудий снимали чехлы), и капитан заявил, что если в течении пяти минут не приступят к погрузке, британский крейсер обстреляет Сабанг.
Разумеется, погрузка не заставила себя ждать.
После Сабанга следы крейсера затерялись. Разразившийся ровно в час ночи страшный ураган, какого не помнили на своем веку старожилы, сделал преследование невозможным. Вызванное ураганом цунами смело с лица земли целые города, под водой оказались острова, а множество судов, не успевших укрыться в гавани, пошло ко дну.
Наутро «Белморэл» исчез. Сквозь кольцо устремившихся отовсюду преследователей – разного типа военных судов, поддерживающих между собой связь, – не могла бы проскочить незаметно даже парусная лодка. Куда же девался «Белморэл», так и осталось загадкой. Поскольку он не мог улететь, то должен был находиться где-нибудь в гавани или в открытом море. Но крейсера не было ни там, ни там. Адмиралы и начальники портов, рядовые и генералы Британских военно-морских сил были не в силах постичь происшедшее чудо. Десятки самолетов утюжили сверху каждый клочок океана, всматриваясь в каждый корабль, проверяя, там ли он находится, где ему положено быть по регистру. В конце концов был установлен несомненный факт: за шесть часов, что были в его распоряжении, «Белморэл» исчез из Индийского океана. Хотя за шесть часов только самолет мог пересечь океан.
Адмиралтейство вынуждено было признать, что совершено преступление века, граничившее с чудом. Украсть военное судно – это совсем не то, что угнать туземную пирогу или прихватить чужое пальто из ресторанного гардероба. Бронированный крейсер со всеми его орудиями и боеприпасами, с прожекторами и камбузной утварью был снят с якоря, угнан и припрятан в надежном месте. Старики-адмиралы даже многие годы спустя багровели от ярости, стоило им вспомнить о похищении «Белморэла».
2
Ветер утих, к черные клубящиеся тучи нависали над водой так низко, словно крыша одноэтажного дома. Тяжелый, неподвижный воздух, знойная духота – все указывало на затишье перед бурей.
– Ну и как быть дальше? – забеспокоился Ржавый. – С рассветом на нас ополчится весь белый свет.
