это потребовался почти час, и все это время приветствия и пение 'Volkslied' были непрерывны, и мы вошли в приветливою землю Наталя, полные надежды и отваги.
Как только мы перешли реку, мы развернулись на фронте в несколько миль, и так двигались дальше. Далеко, с обеих сторон, мы могли видеть, что другие отряды двигались в одном ряду с нами. Не было человека, который не полагал бы, что мы проедем так до самого побережья, но будущее было скрыто от нас, и мы не знали, как наша сила и энтузиазм будут растрачены в бессмысленных осадах и в удерживании бесполезных позиций, когда наше единственное спасение заключалось в быстром наступлении. Самые ближние к нам английские солдаты были все еще за много миль к югу от нас, так что все чувствовали себя совершенно спокойно, при том что проблем с фуражом, большие запасы которого были на окрестных фермах, не возникало.
В сумерках мы достигли холмов около поселка Ньюкасл, и здесь остановились, Наши лагерные костры, пылавшие вокруг, были похожи на огни большого города. Следующим утром мы двигались в колонах через улицы, некоторые из жителей, которые нам сочувствовали, махали руками, остальные смотрели на нас с угрюмым негодованием. Вне поселка мы остановились, чтобы позволить другим отрядам пройти, а затем, уже в сумраке, все коммандо начали долгий марш, который продолжался всю ночь, с одной остановкой, чтобы дать лошадям передохнуть.
С восходом солнца мы прошли в пределах пятнадцати миль от горы с плоской вершиной, за которой лежал город Данди и располагались самые близкие к нам английские силы.
Вопреки ожиданию, мы простояли большую часть дня и снова на закате поднялись, чтобы подготовиться к очередному ночному маршу. Коммандо к этому времени сблизились, и вся наша армия была собрана фактически в один кулак, что придавало нам храбрости. Генерал Жубер обошел нас в течение дня, и мы узнали от него, что он планировал окружить английские войска той же ночью. Генерал Марула, с 1 500 мужчинами, частью которых было коммандо Претории, должен был занять гору, которая господствовала над вражеским лагерем в Данди, в то время как другие силы должны были сомкнуть клещи на флангах и тылу. Настроение у всех было приподнятым, и даже сильный дождь, который пошел вскоре после нашего выступления, не смог его испортить. Ночь была черна, и наш маршрут проходил в основном по открытой грязной равнине, иногда прерываемой разными препятствиями, результатом чего был большой беспорядок, когда командо перемешивались друг с другом, но все же, марш был успешным, и к рассвету Марула смог отделить свое коммандо от других. Скоро при сете молний мы увидели крутой склон горы, возвышавшейся перед нами как стена, и был получен приказ начать подъем, потому что, как уже говорилось, с вершины этой горы английские позиции были как на ладони. Мы были почти уверены, что вершина горы занята врагом и по нам в любой момент откроют огонь, но, достигнув обширного плато, нашли его покинутым Это было так неожиданно, что в первый момент все растерялись, никто не знал, что делать дальше, и, поскольку было еще темно и дождь не прекращался, мы, дрожа от холода, ждали рассвета., С наступлением дня дождь прекратился, но вершину горы по-прежнему накрывал туман, и все выглядело настолько зыбким и призрачным, что мы пришли в большую растерянность, чем когда- либо прежде, и даже когда у Марулы спросили, что делать дальше, он просто стоял. глядя на туман и не знал, что сказать, Видимость в любом направлении не превышала пятидесяти ярдов, но мы без того знали, что английские позиции были прямо под нами, поскольку мы могли услышать приглушенные крики и грохот фургонов, и мы ожидали приказа идти в атаку к подошве горы. Но генерал Марула и его брат ничего не сделали и даже когда сын президента Крюгера Каспар, который служил с нами как частное лицо, и который на этот раз решил проявить инициативу, поднялся и попросил их, чтобы они повели нам на врага, Марула просто его прогнал.
Он, должно быть, знал что делает, потому что внезапно с той стороны началась сильная канонада, что заставило нас вскочить и с замиранием сердца слушать первые в этой войне звуки сражения.
Мы ничего не могли видеть, но рядом началось сражение, и время от времени сквозь рев пушек мы услышали стрельбу из винтовок и «максимов». По нам, однако, никто не стрелял, и мы не находили себе места по той причине, что рядом идет бой, а мы стоим здесь в роли наблюдателей, пока другие вступили в первый бой этой войны. Примерно через час все стихло — как потом мы узнали, англичане отбили атаку на холм Талана фрайхедского коммандо, которое понесло большие потери. К полудню немного прояснилось, в тумане появились просветы, и мы приблизились к кромке плато. Далеко внизу мы увидели отряд англичан численностью примерно в триста человек. Врага мы видели в первый раз, и наблюдали за ним с большим вниманием.
Как эта горстка людей оказалась в тылу бурской Армии, я не понял, но их положение было отчаянным, поскольку между ними и их главными силами находилось почти 15 000 всадников, и теперь, когда туман поднимался, их шанс пройти незамеченными исчез. Уже отдельные бурские стрелки появлялись из тумана, стреляя с седла и отгоняя солдат от их главных сил. Наши мужчины к этому времени собрались на обращенном вперед краю горы, надеясь заметить находившийся ниже английский лагерь, поэтому только некоторые заметили англичан на равнине у нас в тылу Среди них был наш капрал, Айзек Малерб, мой брат и я, и пять или шесть других мужчин из Претории. Увидев англичан, мы вскочили на лошадей и поскакали вниз по склону со всей возможной скоростью. Достигнув подножия, мы помчались по вельду вслед за английскими всадниками, ориентируясь на звуки выстрелов, потому что видеть преследуемых мы сейчас не могли — они скрылись среди низких холмов. Продолжая преследование, мы скоро достигли места действия.
Англичане достигли маленькой фермы и мы подоспели как раз вовремя, чтобы увидеть, как солдаты спрыгнули с лошадей, и побежали, чтобы спрятаться за стенами каменного крааля, в котором держали рогатый скот, и среди скал позади дома. Другие бюргеры собирались рядом, и скоро отряд был полностью окружен. Их фронт был пересечен руслом пересохшего ручья, и Айзек сразу повел нас туда. Это означало необходимость приближаться к врагу по открытой местности, и теперь, впервые в моей жизни, я собственными ушами услышал острое шипение винтовочных пуль, и впервые испытал действительно острые ощущения. Мои предыдущие представления относительно сражения были совсем не такими, действительность оказалась совершенно иной. Солдат не было видно,(за исключением случайно показавшегося шлема) — а фонтанчики пыли поднимались вокруг нас. Мы достигли русла, имея одного раненого, которого оставили вместе с лошадьми в русле, поднялись на берег и скоро сделали наши первые выстрелы в этой войне.
Англичане ответили, но они не были в состоянии уделить нам много внимания, поскольку к этому времени окружающая местность гудела как потревоженный улей. Буры прибывали со всех сторон, и конец был всего лишь вопросом времени. Через несколько минут орудие «Крезо» Трансваальской артиллерии подготовилось и открыло огонь. Самый первый снаряд обратил в паническое бегство всех лошадей отряда. Бедные перепуганные животные проскакали мимо нас, и мы вскочили на наших лошадей, чтобы отвлечь их, но должны были отступить, чтобы не быть растоптанными остальными. Я сумел удержаться на краю табуна, и, схватив за узду, остановил прекрасного черного жеребца. Любуясь своей добычей, я увидел, что белые флаги поднялись в краале и соседнем доме, и я поспешил присутствовать при сдаче. К тому времени, когда я добрался туда, солдаты сложили оружие и строились рядом с офицерами. Их командир, полковник Моллер, выглядел довольно удрученным, но рядовые, казалось, были более бодрыми. Офицеры и рядовые были одеты в униформу цвета хаки, вместо алой, которую я видел в Англии, и это несколько разочаровало меня, поскольку это, казалось, умаляло очарование войны; но хуже всего был вид мертвых солдат. Они были первыми людьми, которых я видел убитыми в бою; и их пепельные лица и открытые глаза стали для меня шоком, поскольку я считал смерть в сражении полной достоинства, но теперь я видел, что на это было ужасно рассмотреть. Я однако, был слишком возбужден из-за того, что принял участие в нашем первом успешном сражении, чтобы быть удрученным долгое время, и я наслаждался новыми впечатлениями — видеть захваченных пленных и разговаривать с теми из них, которые не отказывались поговорить. Оглядевшись в последний раз, те, кто был из Претории, вернулись на гору, где мы оставили остальную часть нашего коммандо, оставив раненого, чтобы ему оказали медицинскую помощь.
Темнота наступила прежде, чем мы достигли подножия горы, на которой находились наши люди, и снова начался сильный дождь, поэтому мы сделали остановку в пустынном сельском доме, и здесь провели ночь со всем возможным комфортом, пожалев наших компаньонов.
На рассвете дождь прекратился, и вскоре мы увидели, что отряд Марулы спускается с горы, поэтому мы вскочили на лошадей и поторопились присоединиться к ним, когда они спустились.
Люди замерзли, промокли и были голодны, и они смотрели с завистью на нашу сухую одежду и на
