время поднимался по ледяному барьеру к обрыву. Мы отвязали собак. Они взлетели на белые склоны, как будто у них выросли крылья. Медведь добрался до гребня как раз вовремя — теперь он мог сбрасывать вниз лапой каждого приближающегося к нему врага. Собаки сбились в кучу, давя друг друга в нескольких сотнях футов ниже зверя, а потом покатились кубарем на несколько сот футов вниз, в застланную снегом лощину. Другие собаки продолжали подниматься на гребень, держа зверя настороже. Собаки, скатившиеся в яму, отыскали другой маршрут и напали с тыла. Мишка изумился этому и повернулся навстречу новым врагам. Оступившись, он шагнул в пропасть и кубарем покатился в усеянную собаками лощину. Битва была теперь в самом разгаре. Решив, что четыре лапы более эффективны, чем одна пасть, медведь опрокинулся на спину и довольно успешно заработал конечностями. Собаки, невзирая на это, не оставили поле битвы, но рассеялись, потому что бьющие по воздуху лапы зверя расстроили их тактику боя. Усевшись на свернутые хвосты, они огласили окрестности убийственным воем и подняли облака пара в морозном воздухе, и без того переполненном снежной пылью.
Мы присутствовали при этой сцене, держась на безопасном расстоянии, и каждый из нас крепко сжимал в руках винтовку, ожидая, когда медведь совершит неожиданный бросок. Однако он был стеснен в движении, и мы не могли стрелять в полную мечущимися собаками лощину без того, чтобы не ранить хотя бы одну из них. В этот момент подошел Авела — самый молодой эскимос в нашей партии. Оставив винтовку, он прорвался сквозь ряды собак в лощину, держа в руках гарпун. Медведь отбросил назад голову, приготовившись к новой встрече. Авела занес руку и неожиданным, неистовым по силе броском вонзил острый стальной наконечник медведю в грудь. Щелкая бичами, мы разогнали готовых броситься на добычу собак. Приз был вскоре освежеван и поделен между ними.
Приближаясь к полярному морю, я обнаружил, что для строительства иглу требуется значительное искусство. Случайный наблюдатель, вероятнее всего, подумает, что сложить друг на друга снежные блоки, придавая сооружению форму купола, довольно легко. Однако для того, чтобы сделать это правильно и добротно, чтобы иглу могло противостоять напору ветра, требуются особые навыки. Прекрасно сознавая, как важно уметь защитить себя на пути к полюсу, я стал учиться этому делу у моих спутников.
Прежде всего необходимо найти подходящий снег. Для этого приходится выбирать сугробы с достаточно твердым снегом. Если снег чрезмерно плотен, его трудно нарезать ножом. Если он слишком рыхлый, блоки могут рассыпаться и обвалить иглу.
Ножи с лезвием длиной 10–15 дюймов — самые подходящие инструменты. Для того чтобы выстроить дом площадью 10 х 10 футов, необходимо от 60 до 70 блоков. Размеры блоков зависят от качества снега, однако самый приемлемый размер — 15 х 24 х 8 дюймов.
Нижние ряды блоков устанавливаются в неглубоких пазах — канавках, прокопанных в снежной поверхности для того, чтобы предотвратить выскальзывание блоков. Придание легкого наклона начинается уже с первого ряда блоков; следующий ряд придает стене жилища еще больший наклон и так далее. Блоки устанавливаются таким образом, чтобы верхние накрывали стыки нижних. Блоки подгоняют, когда все они установлены на место. Тогда нож просовывается между блоками, и их начинают поворачивать то в одну, то в другую сторону, одновременно надавливая на них свободной рукой. Самое трудное — подогнать блоки так, чтобы не развалить верхние ярусы. Это достигается умелыми разрезами ножом и легким постукиванием по блокам.
Сложнее всего строить купол. При этом все блоки выравниваются и тщательно устанавливаются на место, чтобы образовалась арка крыши. Когда сооружение закончено, зажигается свеча, свет которой позволяет увидеть трещины. Затем трещины заделывают. Для этого надрезают края соответствующих блоков и с помощью рукавиц засовывают в трещины снежную стружку.
После этого занимаются устройством интерьера. Если, как это часто случается, иглу стоит на склоне, блоки, которые устилают поверхность, образуя пол, выравнивают — нижние приподнимают, а верхние подрезают.
Пол очень важен и для удобства сидящих в иглу, и для того, чтобы освобождаться от углекислого газа, который при низкой температуре быстро оседает и тушит пламя. Конечно, это имеет большое значение для нормального дыхания.
На вдыхание очень холодного воздуха тратится очень много энергии, хотя человек может и не подозревать об этом. О величине этого, так сказать, «налога» можно судить только по огромной разнице между температурой тела и температурой воздуха. Допустим, температура воздуха —72°, тогда разница составит 170°. Трудно подумать о нормальном дыхательном процессе при такой разнице. Когда человек подобающим образом одет и сыт, какие-либо неудобства или опасные симптомы нарушения дыхания не отмечаются. Однако ткани человеческого организма, находящиеся под воздействием холодного воздуха, требуют дополнительного притока крови. Кровь в грудной полости циркулирует на пределе, усиливается и учащается сердцебиение. Органы кровообращения и дыхания, выполняющие 90 % работы всего организма, обретают дополнительные нагрузки, которые необходимо учитывать при оценке деятельности человека. Расход энергии при дыхании на крепком морозе неумолимо приводит к уменьшению общей работоспособности, что выражается в вынужденном сокращении рабочего времени и истощении сил.
Земля, вдоль берегов которой мы следовали к полярному морю, расположена в западном полушарии. Это один из крупнейших архипелагов в мире. Он простирается на 30° по долготе и на 7° по широте. Каково же его название? На этот вопрос ответа нет, потому что нет общепринятого названия не только у архипелага, но и у его многочисленных островов. Из-за капризов исследователей, побывавших здесь,[98] карты испещрены именами, которые отличаются друг от друга.
Южная часть архипелага называется Землей Линкольна, выше находится Земля Элсмира, затем идет Земля Шли, Земля Гринелла, Артура и прочие земли, которым позднее дали названия Свердруп и другие исследователи.[99]
Ни единое человеческое существо не обитает там. Ни одна нация не берет на себя ответственность за установление протектората над этими областями.[100] Из-за того что на юго-восточных берегах этой земли в изобилии водятся кайры, эскимосы называют эту страну целиком Акпохон — «земля кайр». Вот почему во избежание конфликта я употребляю Акпохон в качестве общего названия этих земель.
Мы уже покинули пределы распространения человеческой жизни. В этих краях ни единый человеческий голос не нарушает морозную тишину. Эскимосы лишь изредка забредают сюда по следам овцебыков. Свердруп нанес на карту проливы западного побережья. Однако и там нет следов человеческой жизни. Непонятно почему люди не занимаются охотой на мускусных быков в этих краях; ближайшие американские эскимосы обитают на берегах пролива Ланкастер.
Оказавшись в этом уголке земли, я воодушевился. Голые скалы, просторы снежных полей, горы, изрезанные молодыми ледниками, — каждая черта ландшафта вызывала во мне интерес. В природе зазвучала нотка полного запустения, безжизненности. Если у нас иссякнут запасы или нас постигнет несчастье, от наших могил не останется и следа, они будут навеки недоступны для наших близких.
Мои товарищи эскимосы были настоящими исследователями-энтузиастами. Следы животных вызывали у них воодушевление, что было очень важно для успеха всей экспедиции. Мы видели не только большие стада овцебыков, но и следы медведей и волков. На морском льду всюду чернели небольшие полыньи, проделанные тюленями для дыхания. Эскимосы уже поговаривали о том, что сюда стоит наведаться на следующий год, чтобы попытать охотничьего счастья в этой неизведанной глуши.
Живописный мыс острова Шай оказался огромной скалой триасового возраста, который указан на карте пролива Эврика. Западный берег мыса — это травянистые, оголенные постоянными ветрами склоны, где животные легко находят «заготовленный на зиму» корм.
Узкий перешеек соединял то, что казалось островом, с главным массивом земли. Здесь на случай возвращения были оставлены запасы мехов и топлива. Проходя Снегс-фьорд, мы заметили, что геологические породы изменились. Здесь на протяжении нескольких переходов мы редко встречали живность. По мере того как мы приближались к полярному морю, температура воздуха повышалась. Снег стал намного глубже, но плотнее благодаря более сильным ветрам и большей влажности воздуха. Высокие, разработанные ледниками долины с пологими склонами, нисходящими до самого уреза воды, придавали берегам Аксель-Хейберга в проливе Нансен иной вид, отличный от противоположного берега. Всюду мы находили куски лигнита, и по мере нашего приближения к Свартенвогу породы каменноугольного возраста
