замке. Вряд ли нам когда-нибудь удастся увидеть их снова. Конечно, я могу ошибаться, что иногда случается, как вы сами понимаете, но в данном случае вряд ли.
Ник продолжал смотреть на конверт, понимая, что в нем нет для него ничего важного, ничего такого, что могло бы облегчить душу. Если бы в нем была хоть какая-нибудь важная информация, полиция ни за что на свете не передала бы ему это письмо.
– Оставьте его себе, – предложил Фальконе, пододвигая конверт к Нику. – Как я уже сказал, лично я не имею к этому делу никакого отношения. Письмо личное, полиция обязана передать его по назначению.
Ник вынул из конверта лист белой бумаги, на котором было выведено всего пять слов: 'Я думала, что ты погиб'.
Фальконе молча наблюдал за ним, пытаясь разгадать его реакцию.
– Я ее понимаю, – хитро прищурился он. – Мы тоже тогда подумали, что вы погибли. Мы просто забыли, какой вы упрямый и живучий паршивец.
– Сожалею, что разочаровал вас.
– Эй, парень, – ободряюще ухмыльнулся Фальконе, – хочешь получить добрый совет? Человек в инвалидной коляске ни в коем случае не должен опускаться до жалости к себе. Это погубит его.
Ник протянул руку за бутылкой и налил себе полстакана вика.
Фальконе подвинул стул и уселся напротив.
– Если откровенно, Ник, – начал он, – то мы все очень рады, что ты выкарабкался. Однако сейчас ты выглядишь не самым лучшим образом. Такое впечатление, что ты опять умер.
– Кто так говорит? – вяло поинтересовался Ник. – Ты, твои друзья, Ханрахан?
– Нет, только я, – улыбнулся Фальконе. – Никто не знает, что я здесь. Что же касается Ханрахана, то он вернулся в свою Ирландию и не подает никаких признаков жизни. Конечно, рано или поздно он еще даст о себе знать, но пока предпочитает не высовываться. Такие люди, как он, очень нужны Ватикану. К тому же, если хочешь знать, он никогда не был моим другом. Не был и никогда не будет.
Ник задумчиво посмотрел на стройные ряды деревьев в саду. У Фальконе создалось впечатление, что он его не слушает.
– Я слышал по радио, что тебя вызывали на дисциплинарную комиссию и влепили выговор, – тихо сказал Ник, поворачиваясь к собеседнику. – Ты легко отделался, надо сказать. И все вы легко отделались, кроме Джино Фоссе.
– Да, можно и так считать, – согласился с ним Фальконе.
– А как еще можно относиться к этому делу? – возмутился Ник.
Фальконе равнодушно пожал плечами. Он устал от этого разговора и хотел поскорее закончить его.
– Зачем ты приехал? – спросил Ник.
– Не хочу больше жертв. На моей совести и так много человеческих жизней. Ник... – Фальконе замолчал и посмотрел на стакан, как будто в нем мог найти нужные слова. – Я очень сожалею о смерти твоего отца. Я никогда не видел его, но те люди, которые его хорошо знали, говорят, что это был добрый и честный человек. Конечно, ты можешь унаследовать его инвалидную коляску, как унаследовал усадьбу, и даже его личностные качества, но я не думаю, что это лучший выход из положения. Не засиживайся в этом кресле, тебя ждут большие дела.
Ник ничего не ответил и одним глотком выпил оставшееся в стакане вино.
Фальконе пододвинул к нему стул и наклонился вперед.
– Ник, я разговаривал с врачами. Они в один голос утверждают, что это временная неподвижность. Месяца через три, а может, и меньше, ты выздоровеешь, если, конечно, захочешь этого. Тебе нужно собраться с силами и пройти курс интенсивной физиотерапии.
– Убирайся вон! – выпалил Ник.
В этот момент к ним подошла та женщина, которую Фальконе встретил у ворот. Она принесла бутылку минеральной воды и два чистых стакана, затем убрала со стола пустую бутылку из-под вина. Ник отвернулся в сторону, чтобы не смотреть ей в глаза.
– Послушай его, Ник, – сказала она. – Пожалуйста.
– Би, ты не знаешь этого человека, – возразил Ник.
Она бросила на Фальконе холодный взгляд:
– Знаю. Из газет. И тем не менее считаю, что ты должен прислушаться к его совету.
Ник недовольно поморщился и выпил глоток минеральной воды, а Фальконе тем временем неотрывно смотрел на женщину. Затем он благодарно кивнул, и она снова ушла в дом.
– Вот, – сказал Фальконе и, вынув из кармана полицейское удостоверение, которое Ник когда-то швырнул ему, положил на стол. – Я выхожу на работу в понедельник. В участке уже стоит стол с твоим именем. У меня есть для тебя интересная работа.
– Работа? – невольно вырвалось у Ника.
– Да, работа! – громко подтвердил Фальконе. – Хватит бездельничать! Ник, давай посмотрим правде в глаза. Чем еще ты можешь сейчас заниматься? Пьянствовать сутками напролет и звать служанку, чтобы она отвезла тебя пописать?
– Я же инвалид, черт возьми! – проорал в ответ Ник.
– Ну так учись ходить! – в тон ему посоветовал Фальконе. – Господи Иисусе... – Он встал со стула и посмотрел на Ника. – Послушай меня внимательно. Я больше не буду делать тебе подобных предложений. Ты мне нужен, Ник, ты толковый полицейский, мы не можем разбрасываться такими людьми. И еще одно. –
