замолчал, не находя нужных слов. Он, конечно, знал о репутации, закрепившейся за домом его отца с давних времен, но не понимал, какое это имеет отношение к делу сейчас и почему нужно верить всяким слухам и сплетням.
Фальконе улыбнулся, однако остальным было не до смеха.
– Да, это прекрасная идея, – сказал инспектор. – Мы можем заманить убийцу туда; причем распустить слух, что она укрывается в твоем доме, можно уже сегодня вечером, как раз перед вечерним выпуском новостей. Надеюсь, к тебе не трудно добраться? Пожалуй, это наш единственный шанс, и я не хочу его терять.
Ник Коста представил свой дом, окруженный деревянным забором. Конечно, это не самое идеальное место для такой операции, но другого выхода, похоже, нет.
– Нам потребуется немало людей для охраны дома, – предупредил он.
– Ничего, – ухмыльнулся Фальконе, – игра стоит свеч. Я готов пойти на все, только бы поймать этого мерзавца.
Все молча ждали дальнейших указаний.
– Ладно, действуйте, – махнул рукой шеф. – И не забудьте поделиться с журналистами, что собираетесь приютить Сару Фарнезе у себя дома. Если вы правы, то она, возможно, расскажет вам что-нибудь интересное. Только уж постарайтесь, чтобы это произошло поскорее.
– Да, синьор, – кивнул Ник.
– А вы, Фурилльо, – Фальконе повернулся к насторожившемуся детективу, – постарайтесь использовать это время как можно более продуктивно. Еще раз осмотрите ее квартиру и не выходите оттуда, пока не найдете что-нибудь интересное. Понятно?
Все начали шумно подниматься. Фальконе понаблюдал, как сыщики покидают помещение, а потом остановил Ника и Росси.
– А вы пройдите со мной в офис, – сказал он. – У меня есть для вас кое-что интересное.
У инспектора был небольшой, но довольно уютный кабинет. Фальконе плотно прикрыл за собой дверь, подошел к письменному столу и вынул из одного из ящиков видеокассету.
– Это адресовано Нику Косте, мы получили ее сегодня утром. Я решил, что у вас нет от нас никаких секретов, и вскрыл пакет. Можно сказать, я избавил вас от некоторых хлопот.
Ник посмотрел на кассету. На ней не было никаких наклеек, вообще ничего такого, что могло бы навести на мысль о содержании. Фальконе кивнул в противоположную сторону кабинета, где стояли телевизор и видеомагнитофон. Запись была короткой, не более трех минут, но каждая секунда оказалась для Ника неожиданной и удручающей. С трудом оторвавшись от экрана телевизора, он посмотрел на Росси. Крупное лицо его напарника было мертвенно-бледным.
Запись представляла собой композицию из нескольких сцен, отснятых по меньшей мере четырьмя видеокамерами и демонстрирующих пребывание Стефано Ринальди в Ватиканской библиотеке. Самыми ужасными были последние кадры, на них профессор расстилал перед Сарой содранную с Хью Фэрчайлда кожу. Сара была права: Ринальди не собирался покушаться на ее жизнь. На пленке было хорошо видно, как он медленно направляет пистолет себе в голову. Вне всякого сомнения, Ринальди решил совершить самоубийство по приказу какого-то человека и сделал все возможное, чтобы видеокамеры зафиксировали этот ужасный момент. Он даже кивнул в сторону электронных соглядатаев, когда вошел в читальный зал.
– Ну что? – поинтересовался Фальконе. – Что вы можете мне сказать по этому поводу?
– Ринальди пытался в чем-то убедить видеокамеру, а не тех людей, которые находились с ним в читальном зале, – быстро отреагировал Ник. – Он все время выбирал нужную позицию и всегда обращался именно к ней. Единственный момент, когда он повернулся спиной к камере, – это когда шептал что-то Саре.
Фальконе кивнул в знак согласия:
– Да-да. Значит, он был абсолютно уверен, что те люди, которые имеют доступ к записям охранной системы видеонаблюдения, смогут правильно оценить его намерения. Что еще?
Ник беспомощно повертел головой, понимая, что ничего путного сейчас сказать не может. Лука Росси тоже молчал, не зная, чем помочь другу. Вдруг он с ужасом посмотрел на Ника.
– Ну скажи ему! – гаркнул Фальконе.
– Боже мой, Ник! – простонал Росси. – Ну подумай сам. Мы все время копаемся в местах, которых совершенно не знаем. В Ватикане происходит что-то странное. Но там есть человек, почему-то благосклонно относящийся к тебе. Причем настолько благосклонно, что решился прислать тебе эту видеозапись. Вопрос только в одном: он убийца или нет? Что ты делал вчера после того, как я оставил тебя?
– Я пошел к Ханрахану и побеседовал с ним, – признался Ник. – А что тут такого? Он неплохо знает сотрудников Ватикана.
– Оставьте эту самодеятельность, – тихим голосом произнес Фальконе. – Я сам поговорю с синьором Ханраханом, но лишь тогда, когда сочту нужным. На определенных условиях. Так что никаких тайных визитов и бесед впредь не должно быть, поняли меня?
Он подошел к Нику и похлопал его по плечу. Такого прежде никогда не случалось.
– Послушайте, Ник, все нужно делать постепенно, шаг за шагом. У вас сейчас и так немало возни с этой женщиной, так что занимайтесь своим делом. Поговорите с ней, вызовите ее на откровенность, сделайте так, чтобы она расслабилась у вас дома, дайте ей понять, что вы ее верный и преданный друг, а не детектив. Вы поняли меня?
– Да, – недовольно отозвался Ник.
Фальконе повернулся, подошел к телевизору и переключил его на вечерние новости. Там как раз показывали репортаж об убийстве в базилике Иоанна и Павла: Ник и Сара выходят из церкви и направляются к припаркованной неподалеку машине. Сара упорно отворачивает лицо от телекамер и вовсю старается скрыть беспокойство по поводу только что увиденного и услышанного. Ник вышагивает рядом с
