– Телохранителей? Вы думаете, частные телохранители справятся с этим безумцем?
– В таком случае предлагаю вам быть более откровенным. Как вы познакомились с ней? Где встречались? Что произошло потом?
Валена закрыл глаза и тяжело вздохнул:
– Она была для меня подарком, своеобразным вознаграждением за оказанные услуги, призом, если хотите.
– Кто вас отблагодарил подобным образом? За что?
Валена недовольно хрюкнул и нервно поежился.
– Уже есть один псих, который только и мечтает о том, чтобы прикончить меня. Вы хотите, чтобы вслед за ним появился и другой?
Фальконе равнодушно пожал плечами:
– Какал разница, сколько их будет? С вас достаточно и одного. Если вы откровенно признаетесь во всем, я приставлю к вам пару полицейских, которые будут охранять вас. Если же нет, то вам придется рассчитывать только на собственные силы.
Он многозначительно замолчат, словно дожидаясь, когда в глазах собеседника вспыхнет отчаяние. Наконец это произошло.
– Синьор Валена, вы для меня пустое место, – медленно произнес Фальконе, отчетливо выделяя каждое слово. – Я ненавижу вашу пошлую программу. От нее исходит дурной запах, как, впрочем, и от вас. Вы на редкость глупый человек и все еще думаете, что представляете некоторую национальную ценность. А на самом деле ваш реальный вес в обществе сейчас едва ли больше веса пряжки на вашем толстом животе. Неужели вы не понимаете этого?
– Негодяй, – удрученно прошипел Валена и втянул голову в плечи, – мерзавец.
– Ладно, – ответил Фальконе, ехидно ухмыльнувшись, – это не имеет к делу никакого отношения. Давайте вернемся к интересующему нас разговору, если вы, конечно, не возражаете.
39
Сара прибыла на полицейской машине. Ее встретила Би. Почти ничего не сказав и вообще стараясь не смотреть ей в глаза, Би быстро попрощалась и ушла. Сара поняла: на ферме произошло нечто такое, что вконец разрушило отношения между Марко и его бывшей секретаршей. И дело здесь, конечно, не только в последних выпусках новостей или в личной причастности Сары ко всей этой истории. Би казалась взволнованной, как будто ее ожидали важные перемены в жизни.
Сара приняла душ, немного вздремнула, а потом переоделась в домашнее и уселась перед телевизором вместе со стариком, чтобы посмотреть новости. Но когда пошли сообщения о последних событиях, Марко мгновенно переключил программу. Сара потребовала, чтобы он вернул новости. Старик недовольно поворчал, согнувшись в три погибели в инвалидной коляске, и повиновался. Потом он долго сокрушался по поводу трагической кончины Алисии Ваккарини и радовался, когда комментаторы недвусмысленно указали на причастность к этому убийству некоторых известных общественных деятелей. После окончания новостной программы Марко Коста погрузился в глубокое молчание.
Сара подошла к окну, из которого было хорошо видно место, где чуть не убили Ника. Она долго смотрела на черную ворону, сновавшую вокруг места преступления. У ворот фермы по-прежнему толпилась группа полицейских.
– Вы знали ее? – спросила Сара, чтобы как-то нарушить гнетущую тишину.
– Кого? – не понял старик.
– Алисию Ваккарини.
– А... – протянул он, как будто речь шла о каком-то надоедливом человеке. – Мы встречались пару раз. Она показалась мне весьма приятной особой. Но вы должны понять: мы принадлежали к разным поколениям. Сейчас в политике не приветствуются личные связи. А я предпочитаю думать, что у меня есть много друзей вне зависимости от их партийной принадлежности. Эта 'Северная лига'... Я никогда не испытывал к ним особого доверия. Эти безмозглые мерзавцы обращались с ней крайне плохо. Что же касается ее симпатий к женщинам, то не вижу в этом ничего дурного. Да и вообще, кого это касается сейчас?
Сара поняла, что целью последней фразы было успокоить ее.
– Марко, не надо подыгрывать мне и делать вид, будто все нормально. Это всегда получается очень глупо. Во всяком случае, мне это не нравится. Прошу вас: не поступайте так в дальнейшем.
Он вылупил на нее бесцветные глаза, на морщинистом лице отразилось удивление.
– Вы хотите сказать, что это было самое обыкновенное любопытство?
– Да, – ответила она, догадываясь, что он все равно не поверит ей.
Он сокрушенно покачал головой:
– Я никогда не понимал подобных поступков, никогда не верил, что можно подвергнуть сомнению прежние взгляды. Где же проходит черта, за которой можно чувствовать себя абсолютно уверенным в своей правоте?
– Я же сказала, это была ошибка.
– Но я говорю вообще, а совсем не о конкретном случае, – возразил Марко Коста. – Сара, нельзя беспечно доверять людям, которые вас окружают. Нельзя быть такой наивной. Ведь так вести себя могут только дети, но им простительно. Лично мне жизнь всегда представлялась в виде картинки, для рассмотрения которой нужны прежде всего точка зрения и глубина проникновения. Примерно так же обстоят дела и в хорошо знакомом вам академическом мире. А вы почему-то считаете, что лучше знать немного обо всем, чем наоборот.
Университет казался ей таким же отдаленным от внешнего мира, как и весь этот город. То же самое она
