упаковку надувных шаров. Хорошенькое дело!
Пока он возился в кухне, молодая женщина надула еще один шар.
Было странно находиться в кухне ресторана в выходной день. Пустые поверхности рабочих столов блестели чистым металлом. Кастрюли стояли на полках. Тишину нарушало лишь ровное гудение холодильника.
Франческе же больше нравились шум и сутолока. Обычно, когда она приходила на работу, повара уже вовсю трудились. Диего сыпал непристойными шуточками, а его брат краснел, бросая обеспокоенные взгляды на Франческу. Она делала вид, что не обращает внимания, чтобы не смущать Энрике. Шеф-повар кричал на кого-нибудь. Он честно признавался, что лучше готовит во взвинченном состоянии. На заднем дворе разгружали корзины с овощами, ящики с рыбой, и кухня наполнялась ароматами продуктов…
Сегодня вечером у нее был только Джо.
Никаких фантазий, кроме конфет, действие которых быстро проходило. Она, вероятно, съела столько сладкого, что организм начал привыкать.
С этими мыслями Франческа снова глубоко вдохнула, приложила шарик к губам и стала дуть.
— Стой, — сказал Джо, поворачиваясь к ней. — Ты делаешь их слишком большими.
— Слишком большими? — Она положила подбородок на прозрачный красный шар. — Значит, размер имеет значение?
— В данном случае, да. — Он подошел, взял шарик из ее рук и уменьшил наполовину.
— Выходит, я зря старалась… — разочарованно протянула она.
Джо засмеялся и отпустил шар. Со свистящим звуком он понесся зигзагами по кухне и упал в дальнем углу. Франческа подбежала, подняла его и покачала сморщенным кусочком резины.
— Он сдулся.
— Иди сюда, — позвал ее Джо. — Сейчас все объясню.
Она подошла к плите, где он помешал в кастрюльке растаявший шоколад и снял его с огня.
— Сейчас мы займемся приготовлением чашечек из шоколада для завтрашнего десерта. Для этого и нужны шарики. Но с твоими у нас получатся вазы.
Джо взял один шарик, растянул его и ловко надул, завязав свободный кончик узлом. Получился небольшой тугой шар.
— Здорово! — воскликнула Франческа.
— Теперь твоя очередь, — скомандовал Джо.
Она рассмеялась, выбирая шарик. А он расстелил на столе пергаментную бумагу.
Франческа надувала и надувала шарики. После того как в тренажерном зале она увидела горящий желанием взгляд Джо, после того как он громче всех поддержал тост «за семью», она была готова сделать для него все, что угодно.
— А теперь, — сказал он, беря шарик, — я продемонстрирую, зачем это нужно было делать.
Джо погрузил шарик в расплавленный шоколад до половины. Ловко покрутил его, формируя полусферу и давая остыть. Потом положил на бумагу, придавив для получения донышка. Импровизированная чашечка осталась стоять.
— Проколем шары, когда шоколад затвердеет — и, шоколадные формочки готовы. Их можно заполнить чем угодно, вариантов масса.
— Ловко! — Франческа захлопала в ладоши. — А мне можно попробовать?
— Конечно.
Она встала рядом.
— Нет, не так много шоколада, — назидательно произнес Джо, когда она обмакнула свой первый шарик, и тут же шутливо воскликнул: — О, я забыл, что имею дело с королевой сладостей!
Слушая его смех, низкий и гортанный, Франческа не могла сосредоточиться. Он взял ее руку, показывая, как правильно двигать шарик в шоколаде. Его ладонь была теплой, а прикосновение — нежным. На секунду Франческа прикрыла глаза, представляя, как он управляет ее телом с таким же искусством, лаская ее груди, обхватив их ладонями, играя с ними, затем заводит ее… и начинает все сначала.
— Теперь клади сюда, на бумагу.
Франческа наклонила голову, рассматривая свою чашечку.
— Она кривая.
— Не страшно. Идеальность здесь не обязательна. Твоя похожа на цветок без лепестков.
Молодая женщина быстро сняла пальцем капельки шоколада с кастрюли и облизала его.
— Можно еще?
Джо недоуменно заморгал, словно думал о чем-то другом.
— А, конечно… Надо израсходовать весь шоколад. — Он отодвинулся. — Занимайся этим, а я растоплю белый шоколад, и мы сделаем мраморные чашечки.
Франческа приноровилась и скоро заполнила шоколадными формочками два подноса. Джо работал с белым шоколадом.
— Формочки будут стоять в холодильнике всю ночь, а десерт я приготовлю завтра, — сказал он. — Спасибо за помощь… и вообще за интересный день.
— Извини, я не должна была приглашать тебя на семейный спектакль. Ты и так выручил меня с машиной.
— Не говори так! — запротестовал Джо. — Знакомство с твоими родителями помогло мне увидеть тебя в новом свете.
— А разве это хорошо? — Она передернула плечами.
— Тебе повезло, а ты этого не понимаешь.
— Я все понимаю, Джо. Мои родители, конечно, не идеал. Но я все равно благодарна им. Особенно если сравнить твое детство с моим… — Она запнулась.
— Эй, не вздумай жалеть меня!
Она толкнула его локтем.
— Ох, бедный маленький сиротка!
— А ты несчастная маленькая богатенькая девочка.
— Богатенькая? Шутишь?
— Мне такой дом, как ваш, показался бы дворцом.
— Тогда вспомни, что мы уехали из него после развода родителей. И жили в небольшой квартирке.
— Мой отец был из рабочих, и родня матери считала ниже своего достоинства поддерживать с ним отношения. Думаю, поэтому они с трудом терпели меня… — Джо замолчал нахмурившись.
— Продолжай, — попросила Франческа.
— Родители погибли в автокатастрофе. Я был с ними в машине, когда все это случилось, но ничего не помню. Шок, наверное. Сестра моей матери осталась единственным моим кровным родственником. Они с мужем были вынуждены взять меня к себе, но не знали, что со мной делать. Я напоминал им о недостойном поведении их родственницы…
— Почему ты оказался в приюте?
— По своей вине. Я жаждал вырваться от них любой ценой. И однажды разбил витрину магазина. Меня арестовали, а мои родственники заявили, что не в силах со мной справиться, что у меня дурные наклонности…
— Но тебе было только одиннадцать?
— Да. — Джо взял ложку, собрал остатки шоколада со стенок кастрюли и поднес к губам Франчески. — Может, сменим тему?
Она послушно съела шоколад. Поможет ли он ее ноющему сердцу?
Джо медленно отвел ложку от ее рта и, не отрывая от него глаз, очень тихо сказал:
— У тебя губы испачкались.
— Что?
Он наклонился. И его волосы коснулись ее подбородка, когда он слизнул шоколад. Губы Франчески раскрылись в немом приглашении, но Джо отстранился.
— Там правда был шоколад? — спросила она.
