постоянно жившие на монастырской земле, отчасти нашедшие на ней приют («саsatiert»), достаточно хорошо известны нам из более поздних анналов монастырей Корби и Сен-Рикье, где приводятся впечатляющие цифры.
Поклоняясь ангелу-хранителю и памятуя о непреходящей опасности, Карл выпускает в Булоне предписание, касающееся королевской службы на судах. И здесь подлежат призыву «seniorex», предводители вассалов, которые во всеоружии должны ожидать монаршего приказа.
К этому капитулярию, посвященному конкретным актуальным проблемам правления, добавляется еще один документ, который явно перекликается с выпущенным в период пребывания Карла на атлантическом побережье и также относится к категории указов, посвященных проблематике «государственной власти». Если важнейшей заботой Карла в эти месяцы было осуществление воинского призыва, то сразу после решения этого жизненно важного вопроса перед монархом вновь встали проблемы исполнения наказания и подсудности, что в итоге служило обеспечению принципа справедливости. Во избежание противоправной волны процессов Карл устанавливает сроки рассмотрения споров, решаемых в судебном порядке. Согласно новому подходу, не допускается более возвращения к судебным делам, связанным с периодом правления его отца Пипина. Правовые конфликты между епископами, аббатами, графами и прочими власть имущими должны слушаться в императорском суде, чтобы эти споры не стали основанием для приостановления надлежащего судебного разбирательства и, следовательно, лишения неимущих шанса добиться справедливого приговора. Также пфальцграфу как представителю монарха в королевском суде дозволено помогать добиваться справедливости только неимущим, но не власть имущим и сановникам, могущим использовать его в своих целях и намерениях. Выступающие в суде свидетели должны отбираться графами и эмиссарами, причем подкуп свидетелей карается высокими штрафами.
Деятельность судей в судебной инстанции ниже графской ограничивается низшей юрисдикцией, не позволяющей выносить ни смертный приговор, ни решение об утрате свободы или о наложении штрафа в форме изъятия земли и холопов. Все эти аспекты остаются в компетенции суда графов и королевских эмиссаров.
К этому вопросу добавляется еще один, а именно понятное желание иметь представление о пожалованных бенефициях и о лицах, пользующихся долями этих экономических объектов. К их числу относятся светские и духовные сановники, равно как и королевские вассалы. В том же духе опять-таки выдержан монарший приказ о важности информации относительно того, кто расширяет свой аллод за счет аренды земли.
Текст возвращается к упущениям в судопроизводстве. «Зависшие», или, точнее сказать, не доведенные до завершения судебные дела впредь должны слушаться как бы в ежеквартальном ритме под председательством королевских эмиссаров. В зимнее время на такое слушание отводится январь, весной — апрель, летом — июль и осенью — октябрь, а в остальные месяцы свои обязанности исполняет граф. Кроме того, королевские эмиссары вместе с графами обязаны проводить судебные заседания четыре раза в четырех разных местах. Это нововведение привело не только к серьезному уплотнению графика судебных слушаний, но и фактически подчинило графскую юрисдикцию надзору королевских эмиссаров как представителей монарха, разумеется, при наличии возможности реализации этих постановлений на практике. Кроме того, на монаршего представителя возлагается обязанность собирания издревле причитающихся королю процентов и штрафов, а также соответственной отчетности перед двором, чтобы правитель мог распорядиться поступившими доходами.
Текст завершается приказом эмиссарам — вновь привести «народ» к присяге на верность 802 года, доведя до его сознания смысл и суть этой клятвы, «которую они нам должны сохранить», как это им когда-то было внушено.
Из этих документов видно, что королевские эмиссары все больше становятся серьезной опорой для монарха, который вместе с ними пытается активно вторгаться не только в правовые вопросы, но и в проблему воинского призыва, чтобы сохранить и укрепить основы общества, интересы которого находят свое высшее проявление в личности императора. Перед лицом коррупции, отказа от взятых на себя обязанностей, «повреждения имущества», бьющей через край корысти, дезертирства и усталости от войн, пораженчества и неудач продвижение вперед представлялось отнюдь не простым делом.
В середине ноября 811 года Карл вернулся из инспекционной поездки в свою зимнюю резиденцию в Ахене. В пути он встретил посольство нового датского короля и в знак новой мирной политики получил ценные подарки. В Ахене Карл принял смешанное посольство из Паннонии, сделавшее ставку на посредническую роль императора.
1 декабря потомок одного саксонского аристократа, перешедшего на сторону Карла, получил из рук императора важный диплом, который ярко характеризует сложную ситуацию для саксонской знати, заключившей с королем франков союз, который их соотечественники восприняли как противоречащий собственным интересам. Аристократа звали Амалунг. Он приходился отцом графу Бениту, который, как показывает предыстория судебного решения, в отличие от других саксов не поддержал восстание против короля. Покинув родимые места, он поступил на службу к Карлу. Поначалу Амалунг хотел осесть в приграничном районе, населенном франками и саксами. Но из этого плана ничего не получилось. Тогда он перебрался на другое место, расположенное между Везером и Фульдой, где занялся корчеванием участка леса, который назывался Букония. Подтверждение права на владение этим bivanc[93] и получил сын, граф Бенит, из рук самого императора. Карл исполнил обращенную к нему просьбу. Поскольку донесенный преданием оригинал грамоты сохранился в архивах монастыря Фульда, крупнейшего землевладельца в Буко-нии, этот документ, скорее всего в виде более позднего акта дарения, попал в монастырь.
ВОПРОСЫ ПРЕЕМСТВА. МИР С ВИЗАНТИЕЙ
811-814 ГОДЫ КОНЧИНА СТАРШИХ СЫНОВЕЙ — КАРЛА И ПИПИНА ГОРБУНА
Год 811 завершился печально- 4 декабря скончался Карл юный, старший сын Карла, родившийся от брака с его третьей по счету супругой, Гильдегардой. В этом году отдал долг природе и отверженный Карлом сын, рожденный от связи с Гимильтрудой, — Пипин Горбун, который еще в 781 году de facto был отстранен от преемства в королевстве и после волнений 792 года заточен в домашний монастырь Прюм. Однако со смертью Карла окончательно утратило силу положение о наследовании и преемстве Divisio regnorum 806 года.
Благодаря двум версиям биографии и другим многочисленным свидетельствам мы имеем, в общем, глубокое и обстоятельное представление о Людовике Благочестивом не только как о государственном деятеле, чьи труды не были отмечены особыми успехами, но и как о представителе своего отца в Аквитании, в далеких образах которой угадываются и проявляются его характер, способности и слабости, его политические концепции и личные амбиции. Пипин Италийский не выходил из тени своего могущественного отца, оставлявшего за собой право на принятие всех важнейших решений, но о нем тем не менее можно составить представление как о политическом деятеле, прежде всего как о военачальнике, снискавшем большое уважение современников. А вот Карл вызывал достаточно скромные похвалы своего окружения, хотя автор так называемого Падерборнского эпоса свидетельствует, что по внешнему облику он не уступал отцу. Ангильбер, аббат монастыря Сен-Рикье и «Гомер» придворного круга, даже льстит Карлу, называя его «украшением дворцовой залы и надеждой империи».
В своих стихах Теодульф Орлеанский и Эрмольд Нигеллий выражают собственное отношение к предпочтительной роли старшего сына, что, видимо, объясняется прежде всего частым присутствием Карла при дворе. Этому веку было еще далеко до признания фактического права первородства в получении наследства. «Тринитарпая» концепция будущего раздела империи, которая одновременно полностью соответствовала принципу франкского наследного права, не допускала такого одностороннего
