— Ты ворвался ко мне в самый разгар моей беседы с повитухами ради того, чтобы получить ключ? И все? — изумилась Рапсодия.
Акмед перевел взгляд на женщин, сидевших за столом. Они были тощими и жилистыми, с широкими сильными плечами. Они смотрели на него совершенно спокойно, без благоговения, с которым взирали на своего нового короля остальные болги.
Совсем недавно Рапсодия с удивлением и радостью обнаружила, что у болгов существует такое понятие, как «повитуха», и это заметно подняло их в ее глазах.
На раненых воинов никто особого внимания не обращал, даже если это были прославленные бойцы и им грозила смерть от ран и кровопотери. Однако дети и матери получали самый лучший уход, которым, в меру своего разумения, могли обеспечить их местные целительницы. Повитухи имели огромное влияние. Их уважали даже больше, чем вождей кланов.
— Мне нужен ключ, — нетерпеливо повторил Акмед. Рапсодия вцепилась в воротник его плаща и, потянув на себя, прошептала ему на ухо таким тоном, что у любого другого застыла бы кровь в жилах:
— Послушай меня внимательно. НИКОГДА больше не говори со мной таким тоном. В особенности в присутствии других. Проявляя ко мне уважение, ты ничего не теряешь. Ты все равно занимаешь самую верхнюю ступеньку на лестнице. Но твоя грубость ставит меня в очень тяжелое положение. Кстати, и тебя тоже. Возможно, я не потеряю лица перед этими женщинами, а вот ты можешь уйти отсюда С ОЧЕНЬ СИЛЬНО РАСЦАРАПАННОЙ МОРДОЙ. А теперь попробуй еще раз или убирайся. — Она оттолкнула его. Ее зеленые глаза метали молнии.
Акмед улыбнулся: Рапсодия оказалась способной ученицей. После прибытия первых болгов она до мельчайших деталей сумела усвоить их правила поведения.
Король низко поклонился.
— Не могла бы ты оказать мне любезность, если тебе, конечно, не очень сложно, — громко проговорил он.
— Ключ у меня в комнате, — уже спокойнее ответила Рапсодия.
— Его там нет.
— А ты откуда знаешь? — удивленно спросила она.
— Я посмотрел.
В зеленых глазах снова вспыхнула ярость:
— Что ты сказал? Ты обыскивал мою комнату?
— Я не хотел мешать твоему разговору с повитухами, — поспешно пояснил Акмед.
— А мысль о том, чтобы ПОДОЖДАТЬ немного, тебе в голову не приходила? Хранилище простояло нетронутым несколько веков. А ты не мог потерпеть полчаса? — Она раздраженно вздохнула. — Ключ в ночном горшке у меня под кроватью.
На лице Акмеда появилось отвращение, забавно исказившее черты его уродливого лица.
— Да, похоже, ты тут слишком задержалась. ТАКОЕ могли бы придумать только мы с Грунтором.
— Я им не пользуюсь, идиот. Рядом с моей комнатой есть туалет. В следующий раз спроси разрешения, прежде чем рыться в моем белье.
— И лишить Грунтора удовольствия? У него и так не много радостей в жизни. Эгоистка! — Акмед повернулся к повитухам: — Прошу прощения за то, что прервал ваш разговор, но у меня очень важное дело. Спасибо, что позволили мне переговорить с моей мудрой советницей. — Он повернулся, закатил глаза и поспешно вышел.
— От Грунтора есть какие-нибудь известия? — спросила Рапсодия во время ужина.
Акмед покачал головой и разломил пополам черствый кусок булки.
— Он отправился на маневры в район за Пустошью. Мы думаем, там раньше были виноградники. Я рассчитываю получить от него весточку дня через четыре.
— И кому посчастливилось стать его учениками на сей раз?
— Головорезам. Они из Когтей. Утверждают, будто Гвиллиам не умер и находится среди них.
— Может, и так. А в библиотеке он оказался совершенно случайно. Хотел взять книжку почитать, когда мы его нашли, — заявила Джо, ковыряя в зубах кинжалом. — Мне скучно. Грунтор обещал взять меня с собой в следующий раз, если ты не будешь возражать, Рапс. Ты ведь не будешь?
— Не буду, — рассмеявшись, ответила Рапсодия. — Грунтора твоя безопасность беспокоит больше, чем меня. Если он считает, что тебя можно взять, я не стану вам мешать.
— Ну а твоя встреча с повитухами дала какие-нибудь результаты? — спросил Акмед, взял кувшин, наполнил кружку Рапсодии и свою, а затем передал его Джо.
— Кое-какие. — Глаза Певицы загорелись, и она поднялась из-за стола. — Подожди, я возьму записи.
Она подошла к буфету и принялась перебирать кучу пергаментов, а затем вернулась к столу.
— Знаешь, Акмед, — наморщив нос, проговорила она и показала на буфет и старый гобелен, висящий за ним на стене, — теперь, когда ты стал королем, может, пора наконец выбросить мусор и привести помещения в порядок? От этих допотопных гобеленов воняет просто омерзительно.
— Потому что они справляли за ними нужду, — пояснил дракианин и сделал глоток из своей кружки. — Болги и намерьены. Думаю, чтобы построить туалеты, потребовалось некоторое время. Ллаурон полагает, будто они были едва ли не боги, но ты будешь удивлена, сколько всякого разного мы про них узнали!
— Если от этого не зависит наша жизнь, я бы предпочла ничего не знать, — отрезала Рапсодия. Развернув пергамент, она продолжала: — Итак, повитухи согласились выслушать мои лекции, отправиться в свои кланы и заняться обучением наиболее способных девушек. Таким образом мы получим новых лекарей. Затем они вернутся сюда и начнут работать в больницах и приюте, пока все земли не будут окончательно объединены.
— Хорошо, — похвалил Акмед.
— Далее: мы спланировали систему мероприятий по защите детей. Я хочу, чтобы ты скрепил их своей подписью и они получили бы силу закона. Среди прочего там говорится, что дети не должны подвергаться насилию ни в какой форме, а виновные будут наказываться самым суровым образом. Болги и так достаточно трепетно относятся к детям, так что внедрить здесь такой закон будет значительно проще, чем среди некоторых господ из Роланда.
Акмед улыбнулся, но промолчал. Он вспомнил, как ему пришлось спасать ее в Бетани, когда она бросилась защищать малыша, которого отец бил ногами на рыночной площади.
И вот вскоре ей снова предстоит отправиться в Бетани. Только теперь она там будет совсем одна…
— В дополнение к закону о защите детей, — продолжала Рапсодия, — мы хотим, чтобы ты утвердил наше предложение о равноправном лечении пленных и оказании — по возможности — помощи раненым, больным и умирающим.
Король фирболгов закатил глаза:
— Законы будут приняты после того, как известие о нашем королевстве дойдет до Роланда и Сорболда. Я хочу переговорить с посланниками, если таковые к нам прибудут. Впрочем, очень сильно сомневаюсь, что кто-нибудь решится отправить сюда своих представителей прежде, чем ты посетишь Роланд и заключишь соглашение о прекращении «Весенних чисток». Мы можем подождать до тех пор?
— Да. Я тебе все это рассказываю потому, что ты попросил доложить о результатах разговора с женщинами. Кроме того, мы собираемся открыть школу. Дети, которых ты просил привести, станут ее первыми учениками. Кстати, ты должен преподнести в качестве подарка их родителям доспехи, оружие и еду… Так, относительно школы — все. Ой, забыла, у меня появилось двенадцать новых внуков.
— Ого! — сказала Джо, которая обсасывала косточку с рвением, достойным Грунтора. Громко чавкая, она прожевала кусок и добавила: — Мясо — отличное… Лично я детей не люблю. Если ты не забыла, мне пришлось провести довольно много времени с целым выводком, да еще взаперти.
— Любой бы с ума от такого сошел, — не стала спорить Рапсодия.
— Они — фирболги? — поинтересовался Акмед и принялся за вторую половинку булки.
Рапсодия кивнула:
— Сироты. Мне они нравятся. Немного буйные, конечно, но в детстве я и сама не отличалась ангельским нравом.
— Только я сомневаюсь, чтобы ты ловила крыс, а потом ела их сырыми.
