отразился ужас. — О боги, Рапсодия! Твои глаза!..
В отражении амулета она увидела свои зеленые глаза, обведенные красными кругами. Цвет крови…
ДЕЛО НЕ В ТОМ, КТО ОН ТАКОЙ, — ДЕЛО В ТОМ, ЧТО НА НЕМ НАДЕТО.
— Амулет, — тихонько проговорила она. Она повернулась в сторону Грунтора и вновь подняла амулет. — Шинг не связан с шаманом. Он подчиняется амулету.
Рапсодия посмотрела на парящую тень, то исчезающую во мраке, то появляющуюся вновь.
— Отойди от него, — приказала она.
Слабое свечение колыхнулось над телом Грунтора и отлетело в сторону.
Чего ты хочешь?
— Я ИЩУ БРАТА.
— Ты слышал? — спросила Рапсодия у Акмеда, который все еще полулежал на полу, опираясь на локоть.
Он покачал головой.
— Шинг ищет Брата.
Акмед с трудом поднялся, сжимая в руке свой меч.
— Скажи ему, — прошептал он на языке болгов.
— Нет. Он тебя не видит. Теперь ты Акмед, Змей.
— Скажи ему, — повторил Акмед. — Он вернется к Грунтору, если ты не скажешь. Он убьет тебя. Скажи ему.
— Нет.
Прижимая руку к плечу, Акмед, пошатываясь, двинулся вперед.
— Я — Брат! — закричал он. — Я! Я тот, кого ты ищешь! Возьми меня!
— Акмед, нет!
Рапсодия с ужасом увидела, как на Акмеда обрушился удар мерцающей тени с пламенеющими когтями. Фантом схватил его и оторвал от земли. Потом потащил Акмеда к Рапсодии и бросил у ее ног. Тело дракианина неподвижно застыло на полу.
Шинг парил в воздухе над Певицей. И она вновь услышала его голос:
— Я НАШЕЛ БРАТА. Я ДОСТАВИЛ ЕГО ТЕБЕ, КАК ТЫ ВЕЛЕЛ. ТЕПЕРЬ ОТПУСТИ МЕНЯ.
Рапсодия стиснула цепь амулета. Руки ее вспотели, пальцы с трудом удерживали его.
— Где другие Глаза? Где остальная Тысяча?
— ИСЧЕЗЛА. РАСТВОРИЛАСЬ В ОГНЕННОМ ВЕТРЕ СПЯЩЕГО ДИТЯТИ. Я ОСТАЛСЯ ОДИН. ТОЛЬКО МНЕ УДАЛОСЬ ПЕРЕСЕЧЬ ОКЕАН. Я СДЕЛАЛ ЭТО В ПОИСКАХ БРАТА. Я ОДИН ДОБИЛСЯ УСПЕХА. ОТПУСТИ ЖЕ МЕНЯ.
Акмед пошевелился, но так и остался лежать.
— Спроси его о хозяине.
— А тот, кто призвал тебя… Где он сейчас?
— УМЕР — КАК ЧЕЛОВЕК И КАК ДУХ. ИМЯ ЕГО ДАВНО ЗАБЫТО. Я ОСТАЛСЯ ПОСЛЕДНЕЙ ЧАСТЬЮ ЕГО СУЩЕСТВА, ПОСЛЕДНЕЙ КАПЛЕЙ ЕГО ОГНЯ. ОН МЕРТВ. МЕРТВ… ОТПУСТИ МЕНЯ…
Голос слабел.
Рапсодия посмотрела на Акмеда:
— Он требует освобождения.
Акмед кивнул.
Она посмотрела на то место, где видела Шинга в последний раз.
— Покажи себя полностью, и тогда я отпущу тебя.
Появилось слабое мерцание. Рапсодия разглядела очертания капюшона и плаща, слабо светились тонкие пальцы, на которых уже не горело пламя. Тело под плащом выглядело совсем хрупким, больше похожим на скелет. Под капюшоном царил мрак.
— Существуют ли другие демоны? Другие ф'доры? Шинг поблек еще сильнее. Он молчал.
— СЛИПКА, — сказала она. — ИСЧЕЗНИ.
Мерцающее видение тут же пропало.
Рапсодия склонилась над Акмедом, но тот отмахнулся от нее, и Певица помчалась к Грунтору. Она не замечала, как по ее щекам текут слезы. На теле Грунтора остались ужасающие раны. Он часто и быстро дышал, залитые кровью глаза бессмысленно смотрели в потолок. На щеках появилась смертельная бледность.
Запинающимся голосом Рапсодия начала петь его труднопроизносимое имя, ей приходилось присвистывать и прищелкивать языком.
— «Дитя песка и высокого неба, сын пещер и темной земли…»
Грунтор не шевелился. Рапсодия рыдала:
— «Бенгард, фирболг, сержант. Мой учитель, мой защитник. Повелитель смертельных клинков. Высшая Власть, Которой Необходимо Повиноваться, Чего Бы Это Ни Стоило. Грунтор могучий и надежный, как сама Земля. Мой друг; мой дорогой, дорогой друг…»
За стенами пещеры садилось солнце.
59
— ТВОЯ СВЕТЛОСТЬ?
Пульсирующая боль в глазах, знакомый голос. Белые круги, плывущие во тьме…
Рапсодия попыталась проснуться, но лишь еще глубже погрузилась в сон — единственное место, где она могла верить, что Грунтор жив. Он улыбался ей, помогая прийти в себя после кошмара Корня, утешал ее, как делал столько раз.
— Не торопися, милая. — Серо-зеленое лицо из воспоминаний улыбалось.
Сколько раз он повторял ей эти слова, напоминая, что нужно тщательно проверять, куда ставишь ногу, чтобы не соскользнуть вниз? Он был таким терпеливым.
Голоса казались далекими, парили где-то очень далеко у нее над головой.
— Сколько она спит?
— С рассвета. Она пела всю ночь, пока не взошло солнце. Потом упала. — Скрипучий голос Акмеда казался еще более раздраженным, чем обычно.
Ее горло горело от боли.
— Грунтор, — прошептала она.
Слово было произнесено чужим голосом, который принадлежал древнему старику, фирболгу.
— Ой здесь, мисси. Весь как новенький.
Рапсодия попыталась открыть глаза, однако ей повиновался только правый. Над ней плавало серо- зеленое лицо, которое продолжало ухмыляться. Она попыталась говорить, но губы шевелились беззвучно.
— Помолчи, герцогиня. Ты меня совсем вылечила, правда. Ой выглядит гораздо лучше, чем ты, можешь не сомневаться.
Она повернула голову, чувствуя, что рядом кто-то сидит. И в самом деле, возле нее устроился Акмед, весь забинтованный, но живой. А вот на Грунторе не осталось ни царапины.
Она услышала, как с противоположной стороны комнаты облегченно вздохнула Джо.
— Она проснулась? С ней все в порядке? Дайте посмотреть!
И тут над Рапсодией нависло залитое слезами лицо Джо.
— Послушай меня, худосочный поросенок… — зашипела девочка. — В следующий раз, когда отправишься развлекаться без меня, оставив на мою голову своих маленьких ублюдочных внуков, я тебе гарантирую настоящую порку, когда вернешься! Маленькие крысеныши связали меня и украли мои вещи. Если бы ты вовремя не вернулась, я бы стала первым человеком, который съел болга.
Рапсодия глубоко вздохнула и почувствовала, как слабеет жгучая боль в горле.
— С тобой правда… порядок, Грун…
— Помолчи! — перебил ее болг. — Помолчи, мисси. Ой сказал тебе, Ой стал просто прелесть. Ой ужасно благодарен, Ой надеется, ты знаешь. Ой думает, ты должна знать меня очень хорошо, раз уж сумела спасти песней, когда я был совсем плохой.
— Ну конечно знаю, мы ведь спали вместе и все такое, — проскрипела она и вновь провалилась в сон
