Потом девушка что-то прошептала и развязала на Гвидионе галстук. Юноша вздрогнул. Эмили осторожно расстегнула на нем рубашку, и девичьи пальцы скользнули по его животу к груди. Это придало Гвидиону мужества. Он закрыл глаза, и его губы нашли губы Эмили. Девушка дрожала.
Теплый летний ветер шевелил их волосы. Гвидион откинулся назад, чтобы еще раз посмотреть на свою возлюбленную. На лице Эмили не было ни страха, ни смущения, а в ее блестящих глазах он прочитал одобрение.
Он продолжал смотреть на Эмили, когда его рука потянулась к ее корсажу, пальцы коснулись маленьких пуговиц, сделанных в форме сердца, и затряслись, словно листья на осеннем ветру. Гвидион так волновался, что последняя, пятая пуговица осталась в его руках.
Он с ужасом посмотрел на пуговицу.
— Эмили, извини!.. — Юноша покраснел.
Его растерянный взгляд вернулся к лицу Эмили, и он увидел, что девушка улыбается. Она взяла у него из рук пуговицу и повертела в руках.
— Правда, красивые? — спросила она. — Отец привез их мне из города, в подарок на день рождения. Они наверняка стоили кучу денег.
— Эмили…
Она заставила юношу замолчать, прижав пальцы к его губам. Затем вложила пуговицу Гвидиону в ладонь и сжала его пальцы.
— Возьми ее, Сэм. В память о ночи, когда я отдала тебе свое сердце. — Она почувствовала, как горячие слезы упали на ее кожу, обняла Гвидиона и прижала его к груди. — Все будет хорошо, Сэм, — прошептала она. — Ты не сделаешь мне больно. Правда. Все будет хорошо.
Она снова словно читала мысли. Гвидион почувствовал, как волна уверенности подхватывает его; он откинул тонкую ткань и коснулся губами впадинки на ее груди. Он продолжал нежно целовать Эмили, а его руки осторожно стягивали с ее плеч рубашку, пока та не легла рядом на землю.
Рука Гвидиона потянулась к маленьким холмикам грудей, пальцы нашли розовый сосок, а потом к нему прижались и губы. Эмили снова задрожала, и в душе Гвидиона вспыхнул огонь.
Удивление и восхищение затопили его сердце, когда лунный свет озарил тело любимой. Ее глаза сверкали, и в них стояли слезы. Однако взгляд этих глаз таил в себе такую уверенность, что у Гвидиона даже мысли не возникло усомниться в своих действиях — он не мог испортить волшебство этого мгновения. Губы Гвидиона вернулись к обнаженной груди, а его руки проникли под измятую юбку. Когда пальцы Гвидиона коснулись теплых ног Эмили, ему показалось, что сейчас у него разорвется сердце.
Эмили неловко начала расстегивать ремень на его штанах, но скоро пальцы ее обрели уверенность. Когда ремень ослабел, она быстро сдернула с него штаны, и Гвидион почувствовал на коже прохладный ветерок. Он вздрогнул и прижался к Эмили, словно искал тепла, и снова посмотрел в ее лицо.
— Я люблю тебя, Сэм, — сказала она. — Мне пришлось так долго ждать. Но я всегда знала, что ты придешь, если мое желание будет достаточно сильным.
Эмили трепетала под тяжестью его тела, ее пальцы скользили по его спине. Он почувствовал, как ее дыхание стало прерывистым; она закинула голову назад, и его губы стали благодарно целовать ее шею. Его слезы омывали кожу Эмили, и Гвидион почувствовал, как ее рука нежно прикоснулась к его щеке, лаская и утешая. Потом их тела наконец слились…
Некоторое время они лежали неподвижно. Гвидион вдруг испугался, что стоит пошевелиться — и все исчезнет. Словно это сон. Но даже если и так, он не хотел, чтобы чудесный сон прекращался…
Рука девушки легла ему на затылок, и Эмили поцеловала его в губы. Затем ее тело медленно придвинулось ближе. Гвидион ощутил, как в нем вновь поднимается горячая волна. Огонь, вспыхнувший у него в животе, разгорался и разгорался, пока не охватил все тело. Все мысли юноши унес с собой теплый летний ветер; остались лишь ритм биения сердца Эмили и ее тихие стоны.
Она шептала имя Гвидиона, и возбуждение его росло. Слово, повторяемое снова и снова, задавало ритм; тело Эмили стало горячим и мягким от охватившего ее наслаждения. Звук собственного имени достиг сердца Гвидиона, и он ощутил гром, раскатившийся внутри его тела; одновременно в груди Эмили родился крик, и она сжала Гвидиона так, словно он был последним якорем, удерживающим ее на земле, а после их подхватила и понесла могучая безудержная волна…
Время остановилось. Гвидион не знал, как долго они любили друг друга, — не с чем было сравнивать; но ему показалось, будто прошла вечность. С каждой новой секундой его любовь к девушке все росла — пока ему не показалось, что это чувство уже более не вмещается в его существо. Он всегда полагал, что ЭТО произойдет с ним еще не скоро, и не думал, что оно окажется столь значительным. Рыдания, неотвратимо подступившие к горлу, застали Гвидиона врасплох.
— Сэм? — Голос Эмили был полон тревоги, она прижала любимого к себе.
— Боже, неужели я сделал тебе больно, Эмили?
Она нежно поцеловала его, а потом слегка отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Ты шутишь? Неужели я вела себя так, словно мне было больно?
Она рассмеялась, и словно молния пронзила все его тело, пройдя насквозь, от поясницы до мозга.
Он с облегчением опустил голову на плечо девушки.
— Эмили, я никогда… никогда не сделаю тебе больно. Надеюсь, ты это знаешь.
Она посмотрела ему в глаза:
— Конечно, знаю. Зачем обижать ту, что принадлежит тебе? Потому что, Сэм, я принадлежу тебе.
Он вздохнул:
— Благодарение богам…
— Нет, — серьезно возразила Эмили. — Благодарение звездам. Именно они привели тебя ко мне.
Гвидион с трудом поднял голову и посмотрел в озаренное луной небо, усеянное звездами, — так блестят на песке рассыпанные бриллианты.
— Спасибо вам! — закричал он.
Эмили тихонько засмеялась, а потом вздохнула, когда он отодвинулся и начал приводить в порядок одежду. Она последовала его примеру, и скоро они уже стояли одетые. Эмили посмотрела в сторону городка, затем повернулась к Гвидиону, и на лице ее проступила горечь.
— Вальс Лорана. Нужно возвращаться, скоро танцы закончатся.
Гвидион вздохнул. Он с радостью остался бы здесь с Эмили навсегда.
— Ладно, — ответил он.
Он протянул ей руку и помог подняться, а потом обнял и еще раз поцеловал. Милое лицо возлюбленной выражало счастливое удовлетворение.
Гвидион надел плащ и взял Эмили на руки, вновь перенес через топкий берег, понимая, что они пересекают порог того места, которое она так любит и считает своим домом. Его охватила печаль; Гвидион знал, что их поспешный уход означает одно: ему уже никогда не суждено перенести Эмили через этот порог.
Рука об руку, не спеша, они миновали поля. Когда же Гвидион и Эмили поднялись на вершину холма, девушка неожиданно крепко сжала юноше руку.
Он обернулся к ней с беспокойством: Все хорошо?
— Да, но мне нужно немного посидеть.
Гвидион помог ей сесть и опустился на землю рядом.
— Что с тобой? — спросил он. Эмили ободряюще улыбнулась:
— Ничего страшного, Сэм. Просто хочу отдохнуть.
— Ты уверена?
— Да… Можно, я задам тебе один вопрос?
— Конечно. Спрашивай что хочешь.
— Сколько тебе лет?
— Четырнадцать. А тебе? Она немного помолчала.
— Как ты думаешь, который сейчас час?
— Около одиннадцати, наверное.
— Тогда мне тринадцать.
Гвидион с недоумением посмотрел на нее.
