В главном зале Тириана, на вершине Томингоролло, под аккомпанемент веселых звуков труб торжественная процессия несла свадебный дар, чтобы поместить его на пьедестале рядом с диадемой. Дар был с подобающим благоговением выставлен для всеобщего обозрения.
Из множества богатых подарков, представленных на суд королевы лиринов, имелись сокровища огромной ценности от королей и герцогов, мечтавших получить ее руку. Однако она выбрала простой свиток, перевязанный черной бархатной лентой. Он был запечатан необычной тринадцатиугольной медной печатью — говорили, что во всем мире их осталось лишь две.
Ходили слухи, что в свитке записана удивительная песня. А поскольку сама королева являлась непревзойденным музыкантом, все верили, что песня должна быть волшебно прекрасной, если она выбрала именно этот дар. Свиток лежал на блюде, на котором было выгравировано имя: Гвидион из Маносса, Король намерьенов.
Во время этой церемонии королева, в соответствии с обычаем, отсутствовала. Во всяком случае, ее никто не заметил, поскольку она лежала на полу балкона Главного зала и из-под туманного плаща вместе с Гвидионом наблюдала за происходящим. Им обоим лишь с огромным трудом удалось удержаться от идиотского смеха, когда она продемонстрировала выбранный ею дар Риалу, после чего ей пришлось убежать из его кабинета, чтобы не нарушить торжественности момента.
Песня была даром только для невесты. Гвидион грозился, что там будет записан один из любимых маршей Грунтора. Но, развернув свиток, Рапсодия обнаружила, что ее уроки не пропали даром: на тщательно разграфленном пергаменте были без единой ошибки начертаны ноты, из которых складывалась фраза: «Эмили и Сэм навсегда».
Букет зимних цветов, который он преподнес вместе со свитком, напомнил ей об Элизиуме. День за днем цветы понемногу раскрывались, причем каждый следующий лепесток был красивее предыдущего. Букет заморозила магия, остановившая процесс цветения. Настоящее чудо, но королева не пожелала его ни с кем делить.
«Еще одно доказательство моего эгоизма», — сказала она своему избраннику, но тот в ответ лишь улыбнулся.
— И кто же свершит обряд нашего бракосочетания? — спросила Рапсодия у Гвидиона во время их прогулки по садам Томингоролло. — Ты Главный жрец и Патриарх, в религиозной иерархии нет никого выше.
Гвидион улыбнулся.
— Ты слегка отстала от жизни, — ответил он, поцеловав ей руку. — Пока ты отказывалась со мной встречаться, мне пришлось придумать себе занятие, которое бы не дало мне сойти с ума, вот я и позаботился о том, чтобы передать эти полномочия другим.
Рапсодия рассмеялась.
— Да, в самоуверенности тебе не откажешь. Мне казалось, ты сомневался в том, что станешь Королем намерьенов.
— А я действительно ни в чем не был уверен. Просто я всегда считал, что руководство церковью — работа не для меня. К тому же если бы ты вышла замуж за Акмеда или Анборна, я бы бросился в море и дальнейшее уже не имело бы для меня никакого значения.
— Значит, ты намерен сохранить оба титула себе?
— Да, но я назначил двух людей, которые, как мне кажется, сумеют справиться с этой непростой задачей и при этом станут сотрудничать. И даже если этого не произойдет, я рассчитываю на гармоничное сосуществование двух различных верований.
— Прекрасно. И кто же теперь является Главным жрецом?
Эши остановился и посмотрел вдаль.
— Гэвин. А вот и тот, кого бы я хотел видеть Патриархом, — конечно, сначала Весы Джерна Тал должны определить, достоин ли он этого. Мне показалось, что его удивило мое предложение. Я попросил его прибыть в Тириан после Совета намерьенов, чтобы ты с ним познакомилась. Он недавно принял веру, но очень мудр. Пойдем, я представлю его тебе.
Рапсодия взяла Эши за руку и последовала за ним через сад туда, где их ждал немолодой человек. Его длинная борода слегка курчавилась, в светлых волосах блестела седина. Несмотря на солидный возраст, он был высоким, стройным и широкоплечим, а его улыбка показалась Рапсодии знакомой, хотя издалека она не смогла его узнать.
— Он был на Совете? — спросила она Гвидиона.
— Да, он принадлежит к диаспоре. Я встретился с ним за несколько дней до того, как Второй флот прибыл на Совет. Я спросил его, откуда он появился, и его ответ меня смутил. Он заявил, что он из того места, которое ближе и дальше, чем любой известный край нашего мира. Мы провели вместе несколько дней, и на меня произвели впечатление его мудрость и дар предвидения, а также удивительная способность к исцелению. За эти дни он с поразительным мастерством вылечил от серьезных болезней несколько человек. От него исходит ощущение покоя. Я решил предложить ему пост Патриарха, если у меня будет такая возможность. Мне кажется, он тебя знает. Этот человек спрашивал о тебе, но тогда я ничего не мог ему рассказать. Полагаю, ты будешь приятно удивлена.
Рапсодия замерла на лесной тропе, не в силах отвести глаз от мужчины в рясе. На его морщинистом лице появилась улыбка, заставившая ее покраснеть от нахлынувших воспоминаний.
— Константин!
Он протянул к ней руки, на которых время оставило свой след, и она поспешила к нему навстречу, обняла, поцеловала в щеку и ужасно покраснела — воспоминания были не только приятными. Однако его глаза оставались безмятежными, и он лишь улыбнулся.
— Привет, миледи, — произнес он знакомым низким голосом. — Для меня большая честь, что вы меня помните.
Рапсодия протянула руку и коснулась его щеки.
«Я провела за Покровом Гоэн семь лет, а когда я вернулась в наш мир, снег даже не успел засыпать рукоять меча, — подумала она. — После моего возвращения прошло полгода. Боги, удивительно, что он еще жив».
— Я же говорила, что никогда тебя не забуду, — мягко ответила она.
Константин поцеловал ее руку.
— Как и я. Желаю вам счастья. Король намерьенов счастливый человек.
— Спасибо, — одновременно сказали Гвидион и Рапсодия.
Король намерьенов привлек к себе Рапсодию.
— Константин согласился — если Весы его одобрят — занять пост Патриарха в ночь летнего солнцестояния, — сообщил Эши. — И тогда они вместе с Гэвином нас поженят, если ты не против, Ариа.
Рапсодия улыбнулась:
— Конечно, я не против. Благодарю тебя, Константин. — Она внимательно всмотрелась в его лицо. — А почему ты решил уйти?
Его глаза потемнели, но он не отвел взгляда.
— Время пришло, — только и ответил он.
Рапсодия вспомнила, как Анборн говорил, что иногда лучше проявить мудрость и остаться в неведении. Потом она повернулась к Королю намерьенов, с интересом следившему за их разговором.
— Я восхищена твоим выбором, дорогой. Он занимался с самыми лучшими учителями, и я уверена, что в нем нет ни капли зла. — Ее глаза хитро сверкнули, и Константин рассмеялся.
На лице Гвидиона отразилось недоумение.
— Пойдем, Сэм. — Рапсодия потянула жениха за собой. — Нам нужно найти место, где его милость мог бы отдохнуть, ведь он проделал очень долгий путь. Мы расскажем тебе его историю. Ты будешь удивлен, когда узнаешь, что новый Патриарх помог нам прикончить ф’дора.
Гвидион только развел руками.
— Ну, Рапсодия, ты обладаешь поразительной способностью испортить любой сюрприз.
Верная своему слову, Рапсодия потребовала простое платье, как и обещала Гвидиону после свадьбы Тристана Стюарда в Бетани. Шлейф платья тянулся за ней всего на пару футов, плечи
