окне, которыми играл свежий утренний ветер, отбрасывали тени на ее поразительно красивое лицо; тени резвились, словно жили собственной жизнью: касались щек, потом перебегали на лоб, ласкали ее волосы, рассыпавшиеся по подушке и белой простыне, точно золотые морские волны.
Его двойственную душу охватили необычные ощущения — любовь, которую испытывал мужчина, и радость от ее благополучного возвращения домой, захлестнувшая дракона. Дракон, живший в его крови, считал Рапсодию своим сокровищем и с трудом справлялся с ревностью и отчаянием, когда она уезжала слишком далеко и он переставал ее чувствовать, а другая часть его существа, человеческая, была наполнена простой, но очень сильной любовью.
Так или иначе, оба были рады, что она вернулась.
Эши постарался дышать ровнее и чуть отодвинулся от Рапсодии, чтобы не разбудить ее. Прислонившись спиной к подушке, он стал рассматривать ее лицо.
Во сне, с закрытыми глазами, она казалась моложе, слабее и уязвимее, чем когда просыпалась, — почти ребенок. Тепло стихии огня, вошедшее в ее душу давным-давно, во время путешествия под Землей, после того как она покинула свой родной остров и пришла сюда, в страну, расположенную на другом конце света, просвечивало сквозь нежную кожу ее щек, но не так ярко, как в ее глазах. Стоило ей, проснувшись, открыть их, как все ее существо наполнялось светом. Магия стихии огня производила на окружавших Рапсодию людей неизгладимое впечатление: кто-то не сводил с нее глаз, словно в трансе, другие сжимались от ужаса, будто вдруг оказавшись в пылающей преисподней. Большинство считали, что она непередаваемо, невероятно красива, но не видели и не понимали могущества, которым обладала красота Рапсодии.
Эши же, в отличие от остальных людей, не пал жертвой ее красоты, он сразу понял, какой силой наделена Рапсодия, поскольку дракон ее мгновенно почувствовал. Ему порой даже казалось, будто он может ее видеть. На самом деле, благодаря тому что сам он был связан со стихией воды, Эши прекрасно понимал: такая связь является одновременно благословением и проклятьем. И в результате между ними установилось идеальное равновесие, противопоставление и единство, заставившее Эши навечно и бесповоротно полюбить Рапсодию еще до того, как он ее увидел. Даже находясь на расстоянии нескольких миль, дракон, живущий в его крови, ощутил ее магию и отдался в ее власть.
С другой стороны, человек, обладающий огромным могуществом и потому несколько ущербный в своей человеческой природе, смог заглянуть дальше и за ее магией и красотой увидел самую обычную женщину с самыми обычными недостатками. Его человеческое сердце наполнилось любовью, какую испытывает мужчина к женщине, являющейся его половинкой, со всеми ее противоречиями и силой, с мелкими разногласиями и ссорами, с обидами, которые прощаются и забываются, пока создается ковер, называемый совместной жизнью. Поскольку Эши родился в семье, подарившей ему огромное могущество и оставившей страшный след в истории, он больше всего на свете ценил эту простую любовь и самый обычный, идеально несовершенный союз, — только он дарил ему чувство реальности и помогал ощущать себя человеком.
И она вернулась домой.
С того самого мгновения, как он положил ее на их супружескую постель накануне вечером, а она простым движением руки погасила настольную лампу, они не произнесли ни одного слова, да в них и не было никакой необходимости. Тени, отбрасываемые на стены пламенем камина, резвились и танцевали в такт их любви, огонь самозабвенно ревел, а потом едва мерцал на алых углях, когда они, удовлетворив свою страсть, погрузились в мирный сон двух влюбленных, встретившихся после разлуки.
И вот Рапсодия продолжает спать, не обращая внимания на порывы утреннего ветра, играющего ее волосами, а он за ней наблюдает, и его переполняет счастье.
Наконец, когда солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом и свет затопил всю комнату, Рапсодия пошевелилась, открыла свои поразительные зеленые глаза и улыбнулась Эши:
— Ты проснулся? — Да.
— Ты проснулся.
— Очевидно.
— Какое оскорбительное заявление!
Рапсодия перевернулась на спину и потянулась, затем вложила свою маленькую, покрытую мозолями ладошку в его руку.
— Хорошо, до сегодняшнего утра я еще ни разу не видела, чтобы ты проснулся раньше меня. Как правило, по утрам ты больше напоминаешь впавшего в спячку дракона, и разбудить тебя можно только запахом этого отвратительного кофе, который ты так любишь.
Эши обнял ее и легонько потерся носом об ее нос.
— Должен не согласиться. Меня очень легко поднять, когда вы рядом, миледи. Если у вас имеются какие-то претензии, мне придется доказать вам, что я говорю истинную правду.
— От меня ты не услышишь ни единой жалобы, — озорно улыбнулась Рапсодия. — Как раз наоборот, я поражена твоими способностями, особенно после сегодняшней ночи. Похоже, в мое отсутствие ты неплохо потренировался. Надеюсь, в одиночестве.
Она рассмеялась, увидев, как покраснел Эши, затем ласково его поцеловала.
— Ладно, я счастлив, что ты не разочарована после такого долгого пути, который тебе пришлось проделать, чтобы вернуться домой. — Эши прижал ее к груди и со вздохом удовлетворения откинулся на подушки, наслаждаясь теплом простыней и холодным ветерком, дующим из окна. — Ты разобралась со всеми государственными делами в Тириане?
— Да, милый.
— Отлично. Я рад, поскольку в обозримом будущем я не намерен им тебя возвращать. Как тебе известно, драконы умеют заглядывать в это самое будущее, поэтому не сомневаюсь, что Риал получил достаточное количество твоих подписей на ближайшие несколько лет вперед.
Рапсодия фыркнула, затем села и задумчиво посмотрела на Эши:
— Я и в самом деле постаралась решить в Тириане все проблемы, требующие моего непосредственного внимания. В мои планы входит заняться проектом, который задержит меня в Наварне надолго, — разумеется, после того, как я съезжу в Ярим, чтобы помочь восстановить Энтаденин. Эши выпрямился.
— В самом деле? Я заинтригован. И о каком проекте идет речь?
— Забота о ребенке и его образование.
— Ты усыновила еще одного внука? И сколько их уже набралось? За сотню перевалило?
Рапсодия покачала головой, и ее глаза приобрели темно-изумрудный оттенок.
— Нет, их всего тридцать семь. И я имела в виду совсем не это.
— Правда? — Эшн стало неуютно от того, каким тоном она произнесла последние слова. — И что же ты имела в виду, Ариа?
Угли в камине, которые всего несколько мгновений назад были холодным серым пеплом, вспыхнули алым сиянием под цвет ее щек.
— Мне кажется, нам пора подумать о собственном ребенке, — ответила Рапсодия, и хотя ее голос звучал совершенно спокойно, Эши почувствовал, что у нее слегка задрожала рука.
Он не сводил с нее глаз, пытаясь осознать ее слова, и вдруг увидел, что она морщится от боли. Тогда он быстро выпустил ее руку, которую, не отдавая себе отчета, сжал слишком сильно.
Выпрямившись, он медленно сел, спустил ноги с кровати и положил подбородок на переплетенные пальцы. По тому, как изменился ритм биения ее сердца, как она незаметно вздохнула, и по дюжине других мелких деталей, о которых ему доложил дракон, Эши понял, что очень расстроил ее, но он сам был до смерти напуган ее словами и потому ничего не мог сделать, чтобы ее успокоить. Вместо этого он сосредоточился на своих внутренних ощущениях, пытаясь прогнать вереницу слов из прошлого, всплывших в его сознании.
Резко отбросив в сторону простыни, Эши встал и подошел к шкафу, стараясь не обращать внимания на удивление и обиду, застывшие на лице его жены. Он достал рубашку и брюки, затем наконец повернулся к ней и, не найдя в себе сил посмотреть ей в глаза, сказал:
— Мне нужно вернуться на встречу с советниками. Извини, что разбудил тебя, после такой дальней дороги мне следовало дать тебе подольше поспать.
— Эши…
Он быстро пересек комнату и взялся за ручку двери.