окажется убийцей…
Рука Карскрика рубанула воздух, заставив капитана замолчать .
— Я не намерен закрывать глаза на убийство королей, в каких бы отношениях я с ними не состоял. Ты можешь себе представить, что сделает королева намерьенов, не говоря уже о короле, если они узнают, какими грязными делами я занимаюсь, а тем более если это повлечет смерть ее друзей — короля болгов или его сержанта? Она растопит мою плоть изнутри при помощи чудовищной музыкальной пытки или придумает что-нибудь еще хуже. Нет.
— Милорд, Гильдия Ворона состоит не только из воров и убийц. Напротив, они контролируют лучшие фабрики и мастерские, в которых работают стеклодувы, известные на весь Роланд. Если в Яриме и остались специалисты, готовые отправиться в Илорк, то искать их следует только…
— Нет! — твердо повторил Карскрик. — Я на это не пойду. Лучше принести королю извинения в надежде, что он меня поймет, чем даже подумать о том, чтобы открыть эту дверь, слышишь меня? Ты все понял?
— Да, милорд. Я лишь предложил.
— Это была плохая идея. — Карскрик тяжело оперся на подоконник, его вдруг охватила усталость. — И никому не рассказывай о нашем разговоре, капитан. Я бы очень не хотел, чтобы о нем узнала Эстен.
Он повернулся и посмотрел в глаза капитану гвардии, и тот молча кивнул, не отводя взгляда.
И Карскрик понял, что Эстен, несомненно, уже все знает.
«КАК ЛЕГКО СТАТЬ незаметным при свете дня», — подумал человек, стоявший в тени дома в маленьком переулке.
Он наблюдал за городскими нищими, тщетно пытающимися укрыться от полуденной жары и выпросить монетку или глоток воды у прохожих на центральных улицах столицы. Горожане, не обращавшие на них внимания, шли дальше, не прерывая беседы и даже не глядя на несчастных.
Словно нищие были настоящими невидимками.
Он посмотрел на высокие башни Джерна Тала, гордо вздымающиеся к небу позади массивных весов. Изящной формы башни были лишены уродливых скульптур или орнаментов. Следовало признать, столица Сорболда очень красива, архитектура города отличалась изысканностью, и никому бы не пришло в голову назвать ее средоточием рынков, лавок, мастерских ремесленников и уродливых домишек, где жил простой люд. Многие сказали бы, что город великолепен.
«Придет день,
Ждать оставалось совсем недолго.
Его взгляд упал на весы, золотые чаши которых ослепительно сверкали в лучах стоявшего в зените солнца. Человек закрыл глаза, с наслаждением вспоминая, как он почувствовал их одобрение, услышал свист воздуха, когда возносился вверх.
«Еще несколько дней, — думал он, ощупывая весы из фиолетового камня у себя в кармане, наслаждаясь идущим от них теплом и легким гудением. — Я дождусь появления луны».
Он сошел со ступенек портика, перешагнул через лежащего на земле нищего и направился на рыночную площадь.
Вокруг шумела толпа, но он ее не замечал.
В СГУЩАЮЩИХСЯ СУМЕРКАХ сенешаль поднял повыше свечу, стараясь, чтобы горячий воск не капал ни на его дитя, ни в импровизированный пруд сверкающей зеленой воды, устроенный в трюме корабля.
Судно неожиданно накренилось, поднявшись на гребень очередной волны. Мощное течение из Северного моря превращало вход в гавань этой провинции в трудное, а подчас и опасное дело. Трюм содрогнулся, вода вокруг Фарона пошла рябью, и он тоненько заскулил на одной ноте.
— Все хорошо, Фарон, все хорошо,
Диковинное существо пыталось удержать равновесие, мягкие кости и дряблые мышцы не справлялись с неожи-данными рывками корабля. Дрожащими, шишковатыми пальцами Фарон поднес нефритовый диск к пламени мерцающей свечи. Большие светлые глаза быстро заморгали в неверном свете. Наконец существо покачало головой.
— Нет? — сердито спросил сенешаль.
Фарон с ужасом посмотрел на него и энергично закивал.
— Ты уверен?
Фарон застонал и вновь кивнул, после чего исчез под поверхностью зеленой воды.
Сенешаль погасил свечу и ощупью направился к лестнице. Он поднялся на палубу, нашел капитана и крикнул:
— Меняй курс! Немедленно! Мы поплывем на север, вдоль побережья, пока не доберемся до рифов у Гвинвуда.
Он прикрыл свои светло-голубые глаза ладонью, защищаясь от ветра и ослепительного солнца. Капитан посмотрел на него так, словно сенешаль внезапно сошел с ума.
— Ваша честь, но там даже негде бросить якорь! В Авондерре защищенная гавань с прекрасным маяком, который поможет нам избежать мелей. Сейчас мы не в состоянии даже развернуть корабль. — Он поднял руку ко лбу и посмотрел на восток, в сторону берега. — Не говоря уже о том, что к нам приближается авондеррское судно.
Сенешаль, спотыкаясь, подошел к борту и посмотрел в ту сторону, куда указывал капитан.
К ним приближалось маленькое одномачтовое суденышко береговой охраны с поднятым флагом.
Сенешаль ощутил невыносимое жжение в горле и беззвучно выругался, — лишь ф'дор знал такие слова, непроизносимые на языке человека. Именно этого он и боялся: у «Баскеллы» не было бумаг, необходимых для входа в порт Авондерра, как, впрочем, и в любой другой орланданский порт или порт государства — члена Намерьенского Союза. В тот момент когда он спешно покидал Аргот, опасность столкновения с властями казалась меньшим злом по сравнению с потерей времени. Куинн предупреждал его об этом, но он все-таки нанял «Баскеллу», не пожелав дожидаться «Корону».
А теперь им придется иметь дело с местными властями у самого входа в воды Авондерра.
— Бросайте якорь, — приказал капитан. Сенешаль повернулся к Кайюсу, который, как всегда, был занят своим арбалетом.
— Не привлекая к себе внимания, передай Куинну, чтобы все были наготове, — велел он арбалетчику, рядом с которым молча стояли его брат-близнец и управляющий. — Я чувствую, что нас ждут неприятности.
ПЛАМЯ РЕВЕЛО и металось в огромном очаге, и потому появление Дранта осталось незамеченным.
Дрант, как будущий преемник хозяйки гильдии, привык входить к ней без страха; он был ее самым доверенным лицом и считал, что она ценит его прямоту, даже в тех случаях, когда он говорит неприятные вещи. Впрочем, после ужасной катастрофы, произошедшей три года назад, и жестоких неудач, обрушившихся на нее в последнее время, она не верила никому.
Сейчас она была разгневана: ни один из ее шпионов так и не сумел пробиться сквозь охрану фирболгов. Вопреки ее желанию бурение продолжалось. Даже возмущение, которое поднялось после того, как в песке, неподалеку от лагеря болгов, нашли недоеденное тело ребенка, работы не прекратились. Продолжавшиеся несколько часов волнения быстро подавили, болгов оправдали, а население Ярим-Паара продолжало, разинув рот, наблюдать за удивительным народом, не давая убийцам Эстен помешать попыткам оживить Энтаденин.
Дрант еще никогда не видел ее такой разгневанной.
Находиться рядом с Эстен, когда ее переполняла ярость, было подобно играм с летучими кислотами, использовавшимися в мастерских по изготовлению изразцов. Оставалось неизвестным лишь одно: как сильно ты можешь пострадать.
Он негромко откашлялся.
