– Да не компьютер, – Джоанна отпустила руку Антрига, – это все делает программа.
Там целая система команд, которые действуют с поразительной скоростью. Сам компьютер не в состоянии мыслить, как мыслим мы, но он умеет составлять нечто похожее на мысли. Нужно только создать положенный порядок работы. Потому и кажется, что компьютер думает, а на самом деле он лишь копирует мысли. Он выводит из данного материала то, что должно получиться в любом случае, только делает это очень быстро. К примеру, ты вот говоришь, что волшебство неразрывно связано со способностью наблюдать и с надеждами. Компьютер же имеет систему графики, но он не может надеяться – ему все равно, что должно, а что не должно случиться, он не знает волнений и беспокойств. Так что полностью отождествлять компьютер с волшебством никак нельзя. Но чтобы написать целый комплекс нужных программ, нужен программист, который в то же время знается и с волшебными силами. Или же есть другой вариант – подкованный программист и волшебник, работающие совместно. Но в вашем мире это в любом случае невозможно.
Девушка умолкла. Они с Виндроузом молчали, в упор глядя друг на друга. Каким-то шестым чувством она внезапно поняла, как должен был себя чувствовать Антриг, когда он осознал, что именно отражается в помутившемся рассудке регента. Но и самой ей казалось, что она нашла дорогу из огромной пустой комнаты и вышла к свету.
И, глядя в лицо Виндроуза, Джоанна поняла: он теперь знает, что ей удалось обо всем догадаться.
– Да и в нашем мире такого тоже никак не может быть, – тихо продолжила она, – если, конечно, какой- нибудь волшебник не явится к нам через Пустоту и не похитит подходящего программиста. А уж остальное – дело техники.
– Джоанна… – начал Антриг, и теперь в голосе его нисколько не чувствовалось непонимание или удивление.
– А потом нужно убедить программиста сотрудничать, – неумолимо продолжала она.
Затем вдруг ее голос стал подрагивать. Он как-то сказал: 'Я не стану использовать тебя в своих целях…' Теперь она поняла, что Антриг походил на азартного карточного игрока, который уже и так сумел использовать ее для достижения своих целей. Он сумел-таки добиться ее доверия. Девушку захлестнула безумная злость на него за постоянную беспардонную ложь и на себя – за безоглядную веру этому расстриге-кудеснику. Как она могла клюнуть на его удочку!
Она даже испытывала к нему какие-то чувства. А он просто использовал ее, зная, что она зависит от него, что она хорошо к нему относится. Точно так же поступил когда-то мерзавец Гэри. Антриг же видел ее и Гэри, на вечеринке. Конечно же, он сразу понял, как нужно добиться сначала ее расположения, потом любви, а потом уже требовать чего-то. Нечего сказать, хитрый расчет. Он волнения девушка с силой сжала резные украшения кресла. Опомнилась она лишь тогда, когда ребристый узор напомнил о себе сильной болью. Собственный голос казался ей чужим и далеким, но сдерживаться она не могла.
– Или, ты притащил меня сюда по какой-то другой причине?
Он ничего не ответил, но было видно, что глаза его горели безумным отчаянием – ведь рухнули все его планы. Его замыслы были не вовремя раскрыты.
Джоанна резко поднялась с кресла и направилась к выходу. Каждый ее шаг гулко отдавался под сводами этой помнившей столетия комнаты. Молча миновала она безмолвных часовых. Странное дело, но она не ощущала теперь ничего – ни сожаления, ни радости. Какая-то странная пустота наполнила ее душу. Антриг не стал ни окликать, ни догонять ее – конечно же, он понимал, что это теперь бесполезно.
– Джоанна!
В противоположность залитому ярким солнечным светом лугу, пещера-грот, в которой она сидела, была наполнена синеватым полумраком. Девушка даже не помнила, как долго она тут сидит. Вероятно, она пришла сюда не очень давно. Да, так оно и было – ведь стоявшие на лужайке мраморные статуи, изображавшие героев, облаченных в доспехи, подобные тем, в которых они впервые встретили Сердика, отбрасывали не слишком длинные тени. Выйдя из грота, она увидела с другой стороны колонны розового мрамора, обсаженные розовыми кустами. И между кустов шагал…
– Керис! – закричала она, подбирая подол и устремляясь к внуку архимага. Керис, настороженно глядя на нее, сжимал в руке меч. Джоанна довольно долго не могла опомниться от потрясения, вызванного ее внезапной догадкой, и потому только теперь осознала, что она тут не одна.
Пока она сидела в гроте, она поняла, что всецело находится во власти экс-кудесника. Осознала она и то, что зависит от Виндроуза – она никуда не могла от него деться, ведь это он перенес ее в этот жуткий мир. Даже если она решит пренебречь этой зависимостью и сбежит от него, чтобы тем самым остаться жить здесь, то Антриг в конце концов все равно разыщет ее. Конечно, она не сможет спрятаться в этом мире – стоит ей только убежать, как Антриг переговорит с Фаросом, и тот пошлет на ее розыски своих людей.
Теперь ей очень хотелось расплакаться, но от этого ее удерживало сознание того, что Керис – из тех молодых людей, которые терпеть не могут разных сюсюканий. Его с детства учили, что слезы – позор для любого человека. И Джоанна, набрав в легкие побольше воздуха, произнесла нарочито бодрым голосом:
– Хорошо, что с тобой все в порядке.
Керис кивнул в ответ. Лицо внука архимага было помятым – он опять давно не спал.
Девушку так и подмывало спросить, как долго ожидал он снаружи того пустого здания, возле которого его оставил Антриг, но она заставила себя отбросить эту мысль, поскольку вопрос прозвучал бы, как обыкновенная насмешка. А еще неизвестно, кто тут над кем должен смеяться.
– Мы искали тебя, глядя в магический кристалл, – сообщил парень, – вообще-то это не получалось, пока ты была рядом с Антригом, но стоило тебе удалиться от него…
– Мы? – жадно спросила она. – Кто это 'мы'? Не те ли чародеи, которые удрали со мной из Цитадели?
– Остальных, кто не сумел убежать, выпустили сегодня утром, – сказал Керис. – Но я…
– Это все устроил Антриг, – сообщила она, нахмурившись. – Но я, право слово, не знаю, для чего ему это понадобилось. Какой ему интерес в этом?
– Просто он уже приближается к своей заветной цели, – донесся откуда-то из розовых кустов еще один голос, – и, наверное, он опасается, что если его имя случайно всплывет, то кудесники помогут Церкви установить его местонахождение.
Из-за толстой мраморной колонны вышел среднего роста старик, одетый в черное одеяние кудесника. Джоанна отметила его умные глаза и высокий лоб, изборожденный морщинами. Кстати, глаза его были точно такими же, как и у Кериса. Теперь она поняла, кем был этот человек.
– Вообще-то… Ох, извините меня, я совсем чужая в этом мире, – забормотала она, – я не знаю, какие у вас тут правила приличия. Честное слово, я сделала бы реверанс, но боюсь запутаться в этих юбках. Извините меня, – и, подойдя к старику, Джоанна просто пожала ему руку, а кудесник улыбнулся в ответ лучезарной улыбкой.
– В таком случае, будем считать, что знакомство состоялось по всем правилам, – подмигнул старик, – Керис уже рассказал мне о тебе. Я должен признаться, что в данный момент чрезвычайно удивлен, видя вас, сударыня, живой, невредимой, свободной и… и… в здравом уме.
– Что? – почти испуганно уставилась она на архимага.
– Думаю, что Антриг не теряет времени, обрабатывая регента, – вставил Керис.
– Регент нуждается в его советах, – сообщила Джоанна, – он сам сказал, что ему позарез нужен волшебник, который не занимался бы своим ремеслом в течение семи последних лет.
– Ха, подумать только, какое удобное прикрытие, – сухо воскликнул Солтерис, – только вот известно ли Фаросу, что этот Виндроуз беспрепятственно выходил из Башни в любое время, когда это было ему нужно?
– Да, мне тоже все это было интересно, – воскликнула Джоанна. Она широким жестом пригласила собеседников в грот – там их не только нельзя будет заметить снаружи, но и есть широкая мраморная скамья. Грот явно предназначался для любовных свиданий – внутри все было покрыто тонкой резьбой, изображавшей гирлянды роз (иные бутоны с кочан капусты величиной) и резвящихся купидонов. Но кроме всего этого великолепия Джоанна увидела и иное – мраморные статуи во многих местах были покрыты птичьим пометом, веточки кое-где увяли. Ага, подумала девушка, значит, принц все же наказывает своих
