рук.
Они искали не только в темных залах Убежища, но со всей страстностью и скрупулезностью рылись в старинных записях, до которых только могли добраться. Однако события, интересные для современников и потому попавшие в хроники, не всегда то, что стремится найти историк. Джил снова блуждала по лабиринту пустяковых сообщений о любовных привязанностях исчезнувших монархов, о дуэлях давно почивших прелатов, отчетов о голоде и неурожае и о том, какой глубокий снег покрывал перевал Сарда. Очень часто эти поиски приобретали какое-то совершенно нереальное свойство. Джил казалось, что она блуждает туда и обратно во времени и в пространстве через мириады измерений бесконечной Вселенной в поисках чего-то такого, что только смутно вырисовывалось в ее сознании.
Вот почему она больше, чем кто-либо другой, ждала Ингольда. Она чувствовала себя утопающей в море фактов, языков и концепций, которые была не в состоянии воспринять. Помощь Альды была неоценима, хотя образование девушки оставляло желать лучшего: Альда много знала об истории Церкви и Королевства, но о колдовстве она не знала ничего.
В то время когда Джил тщательно расшифровывала массу грязных, истрепанных текстов, она особенно сильно чувствовала, как ей была необходима если не его помощь, то хотя бы моральная поддержка, его присутствие. В то время, когда до нее доносились голоса полночной стражи из дальних коридоров и незнакомые слова плыли перед глазами от усталости в дымном желтом свете лампы, Джил устраивала свою раненую руку на наклонной поверхности стола и удивлялась, как так могло случиться, что она здесь оказалась. Как так произошло, что шесть недель назад или около того она из мира солнечного света и голубых джинсов оказалась в морозной и окруженной опасностями цитадели в самом сердце чужих гор? Как случилось, что она копается в горе свитков, которые почти невозможно прочесть, и ищет что-то, о чем он ей когда-то рассказывал? Ей очень хотелось знать, наблюдает ли он за ней в свой маленький магический кристалл.
Между двумя лабиринтами прошлого и настоящего лежал еще один, далеко не такой всеобъемлющий, но, как она чувствовала, гораздо более важный, чем первые два. Это был лабиринт памяти, такой же иллюзорный, как дуновение ветерка или слабые звуки, которые иногда слышатся в ночи, или это только кажется, что они слышатся, лабиринт, который мог открыться только перед внутренним взором Минальды.
– Это интересно, – сказала Джил, когда они с Минальдой появились в дверях кельи, загроможденной до потолка старой мебелью и дюжинами этих бесполезных, загадочных белых многогранников. Они, словно мальчишки, которые весь день играли на стройке, были с ног до головы покрыты пылью, Альда чихнула, смахивая ее с лица. Судя по мебели, здесь было много обитателей, в то время как весь пятнадцатый ярус пустовал.
– Ничего не понимаю, – недоумевала Альда, стараясь стряхнуть пыль с рук и добившись противоположного результата. – Если у них были такие проблемы с жильем, почему они не поднялись на пятнадцатый ярус?
Джил пожала плечами и нарисовала на стене еще одну стрелку.
– Чтобы добраться сюда, нужна уйма времени, – объяснила она. – Второй уровень просто более популярен. В городах люди живут еще и не в такой давке просто для того, чтобы жить в фешенебельном районе, – она посмотрела вокруг. – Но где, черт возьми, мы находимся?
Альда подняла лампу повыше. Короткий рукав коридора заканчивался тупиком. В двадцати футах от них была черная глухая стена, судя по кладке, относящаяся к первоначальным строениям Убежища. Тени от лампы плясали на стенах, и эта картина заставила Джил содрогнуться.
Легкое дыхание теплого воздуха донесло откуда-то издалека голоса поющих монахов.
– Где-то рядом с Королевскими покоями, – ответила она на свой собственный вопрос. – Значит, здесь должна быть лестница.
– Нет, Джил, погоди, – Альда стояла притихшая и побледневшая в этой непроницаемой тьме. – Я бывала здесь прежде. Это место мне хорошо знакомо.
Джил молча наблюдала за борьбой чувств на ее лице.
Альда какое-то время пыталась вспомнить. Затем с отчаянием замотала головой.
– Нет, не получается, – прошептала она. – Но это так близко. Я помню, что была здесь много раз. Это какая-то часть моей жизни. Я проходила здесь, чтобы сделать что-то... что-то, что я делала так часто. Мне кажется, я могла пройти туда даже с закрытыми глазами.
– Тогда закрой глаза, – предложила Джил мягко, – и попробуй пройти туда.
Альда передала ей лампу, остановилась, закрыв глаза, в окутавшей ее темноте. Она сделала неуверенный шаг, затем еще один. Затем резко изменила направление. Ее шаги становились все увереннее, и тонкая голубая с лиловым юбка оставляла след на пыльном полу. Вначале Джил показалось, что она врежется в стену. Но угол был окутан тенью, а свет лампы обманчив. Как раз в тот момент, когда Джил крикнула: «Эй! Осторожно!» – темнота совсем поглотила Альду. Тихо выругавшись, Джил бросилась за нею следом и, вместо глухой стены, увидела своего рода лестницу черных ступеней, почти отвесно ведущих вверх, к темной двери со сломанным и ржавым замком.
– Это здесь?
Джил, оставив лампу, вглядывалась в дымный кристалл на поверхности стола.
– Конечно, – ответила она. – Это наблюдательная комната, которую Руди нашел за ночь до своего ухода, это то, что Ингольд просил отыскать. И ты нашла ее, – она колебалась, замечая загадочное сомнение на лице Альды. – Разве это не то, что ты искала?
Альда медленно подошла к верстаку у стены и провела рукой по его гладкой поверхности. Она подняла белый многогранник, отраженное свечение лампы заставило его засветиться нежным розовым светом.
– Нет, – сказала она тихо.
– Ты не узнаешь это место? – Джил повернулась к ней, сидя на темной поверхности стола.
Альда оторвала взгляд от маленькой граненой безделушки, которую держала.
– О да, – сказала она как само собой разумеющееся. – Но я хочу посмотреть еще.
Джил оглядела комнату. В ней была одна-единственная дверь. Их взгляды встретились снова, и Альда
