Казалось, что земля и небо нарисованы на огромном занавесе, и вот этот занавес отодвинули. А за ним оказалась живая темнота Бездны.
И туда завывающей гибельной рекой устремились собравшиеся со всего мира Дарки.
ГЛАВА 7
Калифорния, – тупо думал Руди. – Мир, который подарил мне жизнь. Оказывается, он и был их целью с самого начала...
Руди не мог понять, как же он не догадался об этом раньше. Ингольд был единственным хранителем секрета Бездны. Дарки, должно быть, тоже прекрасно это знали. А ведь именно чтобы предотвратить их исход в тот мир, они с Джил добровольно согласились оставаться здесь все эти долгие морозные месяцы.
«И все напрасно, – подумал он. – Напрасно».
Хотя у Джил не было никакой возможности остановить волшебника или закрыть зияющую рану в космической материи, она бросилась вверх по холму. Сияющий свет Бездны, словно новая звезда, вспыхнул на кончике ее обнаженного меча. Ингольд обернулся – темный колышущийся силуэт в ослепительной сфере света – и поднял руку. Джил упала на колени в грязный снег, и хриплый крик горького отчаяния разорвал окружающую темноту ночи. Затем все умолкло.
А над ее головой Дарки устремлялись к Ингольду и дальше – в Бездну, и в мир, лежащий за ней.
Казалось, они не испытывают никакого страха перед блистающим светом Пустоты. Ее холодная яркость пронизывала скользкие влажные тела и показывала, что Дарки вовсе не темные, а прозрачные. Они окружали Ингольда, осторожно запуская когти в складки его плаща. Хлыстообразные хвосты безжизненно, как веревки, висели у них за спиной. Холодный свет четко очерчивал лицо Ингольда, открывая мучительное изнеможение в его целеустремленных глазах.
Ингольд, без сомнения, – самый сильный и самый умный из всех, думал Руди. Любовь Джил к волшебнику была для Ингольда идеальным прикрытием. Он понимал, что она никогда не причинит ему зла. Преданная, смелая и прямолинейная Джил даже не подозревала, что ее могут предать.
«И сознание того, что она могла убить его и спасти наш мир от этой погибели, будет ценой, которую она заплатит за слепое доверие».
Неожиданно до Руди донеслось своеобразное пение. Волшебная сила звуков проникала в него и рождала смутное, пугающее желание. Руди быстро отвернулся от слепящей яркости отверстых врат, ибо почувствовал непреодолимую тягу устремиться туда. И тут же заметил какое-то движение в темноте, у стен Гая – медленный поток существ, похожих на людей, следовал по направлению к Бездне с широко открытыми немигающими глазами. Они шли на зов музыки.
Они прошествовали в нескольких футах от Руди, и он смог разглядеть круглые лица, лишенные подбородка, слюнявые рты и белые руки, которые прижимали к себе тяжелые охапки мха.
«Конечно, – подумал Руди, – Мрак должен взять то, что осталось от его стад, и они будут пастись на руинах нового мира, среди опустевших коробок небоскребов Нью-Йорка и на газонах Парижа». Их были тысячи, куда больше, чем, по предположению Руди, могло выжить в холодных подвалах Гая.
Ингольд равнодушно наблюдал, как стада пропадали в холодном блеске Бездны. Руди не мог отвести глаз от фигуры Хранителя Космических врат, одиноко стоявшего в месте соприкосновения двух миров.
Незадолго до рассвета облака рассеялись. Ослепительное свечение Бездны начало гаснуть. Брешь во вселенной потихоньку затягивалась. И вот узкая полоска вспыхнула напоследок одиноким огоньком и, как бледная утренняя звездочка, исчезла в темной синеве неба.
Дарки сгинули вместе со своими стадами, и дорога, по которой они ушли, исчезла тоже. В месиве слякоти и грязи огромный протоптанный след обрывался совершенно внезапно, как будто его обрезали гигантскими ножницами. А за ним на голой земле блестел бледный нетронутый иней.
Под холодным темным пустым небом около этой исчезнувшей дороги, как придорожный столб, склонив голову, стоял Ингольд.
«Тьма оставила его держать отчет за содеянное», – подумал Руди.
В предрассветной тишине повеял ветерок, и старик поднял голову. Как раз под тем местом, где только что были ворота, поблескивая в лучах рассвета, торчал воткнутый в землю меч. Ингольд подошел к нему и, выдернув, вложил в ножны. Руди заметил, что это был собственный меч волшебника. Дарки вернули ему оружие.
Тишина, которая наполняла землю, казалось, протянулась до самых краев начинающего светлеть неба. Ингольд вертел в руках клинок, устремив блуждающий взгляд в сторону рассвета. Когда Руди и Джил начали подниматься к нему по холму, он обернулся.
– Если бы это могло что-то изменить, я бы убил тебя за то, что ты сделал, – спокойно сказал Руди.
Какое-то время старик молча смотрел на него, покачиваясь от усталости. Его глаза глубоко запали, но во взгляде не было ни тени безумия.
– И что же я сделал, по-твоему?
Руди удивленно уставился на него.
Волшебник еще раз неуверенно покачнулся. Джил, которая молча стояла в стороне, быстро поймала его за руку. Их глаза встретились, и Руди показалось, что он заметил в глубине чарующей синевы глаз волшебника тень светлой улыбки, которая была ответом на взгляд Джил, полный мучительного сомнения. Затем Ингольд вздохнул и повернулся к нему:
– Ты слишком любишь свой мир, Руди. Но неужели ты думаешь, что из бесконечного множества вселенных Дарки предпочли бы ту, где для них все равно слишком холодно, и слишком много света?
Его рука сжала плечо Джил.
– Пойдемте, – спокойно сказал он. – Я умираю от холода, но сомневаюсь, что у меня сейчас хватит сил вызвать огонь.
