обещала присмотреть и за Явором, и за Яриной.
Впрочем, Явора Ирица поручила местным лесовицам. И мать, и сын видели, как незримые для людей земнородные окружают широкую поляну. Ирица чувствовала, что Явор не боится оставаться в лесу без нее.
Накануне Берест и Энкино долго совещались наедине, после чего Энкино, хмурый и осунувшийся, подошел к каждому из троих подростков, своих лучших учеников. Он сказал:
– Готовьтесь. Князь Берест велел: вы отправляетесь учиться в большой мир.
– Когда Берест повел дружину на войну в Годеринг, меня не взяли, – возмущенно напомнил один из троих, сын бывших высших. – И сейчас война, а ты говоришь, что нужно бежать, наставник!
Рен, тот мальчик из сословья рабов, что боялся уезжать из дому, стоял, тяжело дыша, в отчаянии уронив голову.
– Пора ехать, – Энкино с участием тронул его за локоть и вдруг усмехнулся, повторяячьи-то слова. – В большом мире искусные мастера, книги, корабли. Пристанищу все это надо.
– А вдруг Пристанища уже не будет, наставник!
– Будем мы, – ответил Энкино. – Мы тоже Пристанище.
Вчера Берест сказал ему напоследок: «Ты их учил, тебе и везти их. Не зря мы воевали, добились признания от Годеринга и завоевали для Пристанища путь в большой мир. Езжайте. Мы выстоим, а вы вернетесь. Не падай духом, наставник: мы не сдадимся и не умрем…»
На другой день Энкино с учениками собрались в дорогу. Илла на прощанье повисла у него на шее:
– Счастливо, братец. Не скучай без нас, ладно?
– Хорошо. Только вы не сдавайтесь и не умирайте, – почти шепотом ответил Энкино.
Трое учеников ждали наставника во дворе. Четвертой с ними была Эльхи. Перед отъездом Энкино искал ее, заглядывая во все покои замка, уже оставленные обитателями… Энкино представил, как будет опять гулять ветер в пустых коридорах, врываясь в выбитые стекла, и у него заболело сердце. Он закусил губу и прижал руку к груди. Что у него больное сердце, он так же скрывал ото всех, как историю Лодии.
Эльхи нашлась в библиотеке. Она сидела в углу и плакала. Энкино молча остановился. Эльхи подняла голову.
– Теперь мы не будем ничему учиться? Ты ведь уедешь! – сказала она.
– Поедем вместе, – ответил Энкино. – Я пришел за тобой, Эльхи.
Они отъезжали от Пристанища все дальше: наставник, трое лучших его учеников и девочка с волосами цвета печеных каштанов. Энкино последний раз оглянулся на город: черная дымовая завеса поднималась по ту сторону реки.
Войско демонов продолжало стоять за рекой, прикрытое клубящейся тучей. Их осада была жуткой. Они не разбивали становища, не ставили шатров, не жгли огней, а только темными неподвижными рядами высились за мостом. Человечество Князя Тьмы – так называл их Энкино. Они были тюремщиками в подземной Тюрьме и пришли, вооруженные крючьями, плетьми, цепями и щипцами: орудиями палачей.
Сумрачное войско Князя Тьмы было невелико. Может быть, большее число демонов он не мог прикрыть от неба клубящейся тучей. Может быть, нельзя было оставлять без охраны Тюрьму. Может быть, Князь просто решил, что этих будет достаточно.
Когда они появились, Берест с маленьким конным отрядом подъехал к мосту. Князь Тьмы дал ему неделю на размышление. Эта неделя нависла над Пристанищем, как поднятый меч. Она была страшнее самого сражения.
По истечении срока Берест явился с дружиной, которая так же сумрачно и решительно, как демоны, встала по свою сторону моста. Князь Тьмы в доспехах, украшенных бляхами червонного золота, с презрением окинул взглядом князя Пристанища:
– Слабый человеческий маг. Я вижу, ты и не думаешь сдаваться?
– Мы не твои данники, – сказал Берест, всходя на мост. – Людей тебе отдавать не станут и с меня не начнут.
Князь Тьмы в смертном теле смерил его надменным взглядом:
– Ты, прах… Я еще могу тебя пощадить, если получу то, что мне нужно.
– А что ты можешь мне сделать? – Берест в ответ усмехнулся.
– Забрать в Тюрьму мира живым и не выпустить после смерти, – сказал Князь Тьмы. – Столетия пыток научат тебя помнить хозяина, ты, зарвавшийся раб!
В рядах дружины за спиной Береста прошел приглушенный ропот. Князь Тьмы заговорил языком высших, и не у одного Снодрека сжались кулаки.
– Что ты можешь? – повторил Берест. – А если я не заговорю и под пыткой? Ты хочешь знать, как я стал магом и как пробудил в лесовице человеческую душу. Но я – человек, моя воля свободна, и я могу, если захочу, все твои сотни лет молчать под пытками. Чтобы узнать мою тайну, тебе бы пришлось проникнуть мне в душу. Но я сильнее тебя. Вспомни, один раз я уже спровадил тебя в Подземье!
– Ты убил мое воплощение, не больше, – мертвенным голосом, полным сдавленной ярости, произнес Князь Тьмы. – Я снова здесь. Дай мне руку, если посмеешь! Больше тебе не вырваться от меня.
Берест протянул в ответ ладонь, на которой, как свежие, побагровели несходящие следы от пальцев Тюремщика. Рука Береста встретилась с рукой врага, на земле которого он основал Пристанище. Обе ладони сомкнулись. Берест и Князь Тьмы стояли, глядя друг на друга тускнеющими глазами. Их руки сейчас не разжали бы и кузнечные щипцы.
Но раньше, чем силы оставили обоих, пока еще не стали подгибаться колени, Берест рванулся и перебросил себя через поручни моста, потянув за собой и своего врага-чародея. Оба неприятеля, не в силах
