Ликсена подняла на него виноватый взгляд.
– Я не знаю.
– Нет, Ликсена, нет. Я не умею лечить, но я что хочешь для него сделаю. Скорее лечи или зови Девонну, но он должен жить. Наша матушка… она же нас ждет обоих, – Элстонд вытирал слезы, они мешали ему говорить.
– Я… все, что смогу, – Ликсена уже хлопотала над раненым, а Элст повторял:
– Нейви, не вздумай умирать. Матушка будет горевать по тебе, она никогда не оправится, если мы не вернемся вместе. Нейви, ты должен вернуться домой!
Девонна склонилась над мужем. Она видела, что он не ранен. Земнородные-полукровки о самой Девонне говорили, что от нее исходит сила летнего солнцеворота. Сейчас вестница чувствовала такую же силу, исходящую от Яромира, но гораздо мощнее. Если бы Девонна была в лесу, она бы подумала, что оказалась в самом сердце леса, которое способно порождать существ и давать жизнь деревьям и травам.
Яромир лежал у костра в помятых доспехах, без шлема, у него были закрыты глаза. Девонна подняла взгляд на шаманку Фьорвит. Рядом с шаманкой безотлучно находился Волчок. В походе он служил ей помощником. Она взяла его в ученики, хотя в нем и не было крови стьямма и он не был женщиной.
Шаманка положила руку на грудь Яромиру, где под доспехом притих Малый Гриборкен. Ящерка- подкаменник узнала Фьорвит и так же, как раньше передавала ей сны Великого Гриборкена, передала ей и видение Яромира.
– Хребет Альтстриккен переместился, – сказала Фьорвит. – Змей вернулся и снова уснул. А в нем, – Фьорвит кивком показала на Яромира, – Обитаемый мир обрел мысль и волю, какая бывает у человека. Твой муж призвал Великого Гриборкена на борьбу с Князем Тьмы. Теперь весь Обитаемый мир вступает в борьбу. Вседержитель хочет вмешаться, но Обитаемый не повинуется его власти.
Тем временем вечернее небо, ярко окрашенное закатом, потемнело от сизых туч. Обитаемый мир хотел войти в Небесные Врата, в благословенный край у подножия Престола. По небу неслось множество всадников – тысячи громниц гнали грозовые тучи. Первые громницы доскакали до стены и отпрянули, их кони испуганно вставали на дыбы, храпели и хотели повернуть назад на своих небесных тронах. Из-за стены бил ослепительный, яркий, невыносимый свет.
Небожители в вечном городе за стеной и люди прошлых веков, которые жили отдельно от них за холмами, в страхе покинули дома. Им казалось, что белое пламя, сильнее множества солнц, врывается в окна, проникает сквозь стены. Люди падали на колени, закрывали лица руками и взывали к Престолу о милости: они думали, там, за стеной, начался конец света. Небожители пытались прятаться в тени густых садов, впервые за много веков чувствуя страх и горе. Они всю жизнь прожили при свете Престола, но никогда он не был таким слепящим. Казалось, он убьет все живое.
Кони громниц пятились, но всадницы удерживали их. Мир продолжал наступление. Жемчужные Врата тряслись, как деревянная калитка под ветром, и наконец распахнулись. Сперва в край у подножия Престола ворвался ветер. За ним кинулись громницы, преодолев наконец невидимую преграду, проносясь и над стеной, и в проем ворот.
За несметной грозовой конницей мчались синие дождевые тучи Обитаемого мира, пронизанные со всех концов сполохами молний.
Яромир чувствовал их стремительное движение. Он был одним целым с тучами, ветром, горами Альтстриккен, степью и лесом, Югом и Севером, пустыней и морем. Все это было в нем. Он ощущал и Санрейю, огромную область бывшего Подземья, где водные ключи уже пробивались из глубин, а принесенные ветром семена засыпали в земле до весны. Одновременно он летел вместе с конницей громниц и вез небо к Престолу.
Яромир ощущал, как ветер несется над благословенным краем, срывая листву с вечнозеленых деревьев, а тучи разражаются дождем и поливают вечно цветущие луга. Подземье и Престол были двумя особыми мирами, где не появлялись на свет земнородные и где установлены были самодержавные законы Престола. Теперь до последнего своего уголка они должны были стать частью Обитаемого мира.
Яромир чувствовал и сопротивление. Неестественный свет власти Вседержителя усиливался многократно, опаляя деревья и траву, ослепляя живых существ. Но громницы, ветер и тучи стремительно мчались вперед.
Внезапно Яромир осознал, что теперь вокруг него везде – только Обитаемый мир, и нет ничего, что бы не было миром. Все огромные пространства таинственного места, называемого заповедным краем у подножия Престола, заполнила родная людям земная жизнь.
Громницы уже увезли грозу в глубь запретной для них раньше земли. Где-то вдали, за стеной, гремел гром и доносился шум ливня. Потом из-за туч показалось солнце, которого раньше никогда не видели у подножия Престола, и над стеной повисла радуга. А сияние Престола угасло.
Яромир с глубоким вздохом открыл глаза. Теперь он и своими глазами увидел бледную радугу и очистившееся от туч прозрачное небо, какое бывает ранней осенью на севере. Солнце уже клонилось за горизонт.
Во главе горстки всадников – всех, кто еще мог держаться в седле – Яромир и Девонна въехали в распахнутые ветром Врата. По ту сторону стены была еще совсем ранняя осень. Кони ступали по лужам. Трава прилегла под копытами, примятая недавним дождем. Сильный ветер срывал с деревьев мокрую листву. Землю усыпали сбитые ливнем спелые плоды.
На гриву лошади, на волосы самой Девонны падали желтые и красные листья.
– До сих пор здесь никогда не бывало осени! – почти беззвучно сказала она.
Порыв ветра растрепал ее светлые косы, и она поспешила заправить их под наголовье плаща.
– Здесь холодно! – засмеялась она. – Как сейчас у нас в Даргороде! И осень – как у нас.
– Да, как дома, – подтвердил Яромир.
– А где же сияние Престола? – спросил кто-то из дружинников с усталым и радостно-удивленным лицом.
