Она накачала меня спиртным. Я вдруг разозлился, и это придало мне уверенности. Если я возьму за глотку эту маленькую суку, то вытрясу из нее правду.
Я распахнул дверь комнаты, из которой вышел Роберто. Ставни были закрыты. Было темно, жарко и душно. Я запер дверь изнутри.
– Все в порядке? – спросила Джина сонным голосом. Я включил фонарик и направил его на огромную двуспальную кровать. Видимо, она почувствовала что-то неладное и быстро села в кровати, натягивая простыню на голое тело. Волосы у нее были влажными от пота и в полном беспорядке.
– Кто это? – спросила она.
– Фаррел, – ответил я, подивившись тому, что когда-то считал ее привлекательной. – Оденьтесь, я хочу поговорить с вами, – сказал я с нескрываемым чувством презрения. – И не вздумайте шуметь, а то я вас стукну. Дверь заперта.
– Что вам нужно? – Она попыталась соблазнительно улыбнуться, но голос звучал испуганно, а улыбка получилась как у профессиональной проститутки.
Ее пеньюар валялся посреди комнаты на полу. Подняв его, чтобы бросить Джине, я ощутил уже знакомый мне аромат духов.
– Оденьтесь.
Она пожала плечами и накинула пеньюар.
– Итак, кому принадлежит эта вилла?
Она молчала, заслонив рукой глаза от слепящего света фонарика. Я подошел к ней и отвел ее руку от лица.
– Кому принадлежит эта вилла? – повторил я. Она продолжала молчать, глядя на меня в упор. Отвращение переросло в злость – злость на себя за то, что я оказался таким дураком. Я схватил се за руку и с силой заломил назад. Она застонала.
Наверное, она поняла, что я действительно зол и не остановлюсь ни перед чем.
– Пожалуйста, не надо! Вы сломаете мне руку! Эта вилла принадлежит синьору, которого вы встретили в Милане.
– Ширеру?
– Да, да, синьору Ширеру.
Итак, я действительно оказался в западне. У меня возникло жгучее желание прикончить ее. Я ринулся к балкону и раздвинул ставни. И услышал, как Джина охнула от испуга, когда комнату залило огненное сияние Везувия. С балкона как на ладони были отчетливо видны виноградники, казавшиеся оранжевыми в красном сиянии Везувия, подсвеченном бледным светом луны. А вокруг виллы рыскали темные фигуры разыскивавших меня людей.
Я вернулся к Джине. Я успел справиться с волнением, и мой мозг работал вполне четко.
– Это он просил вас привезти меня сюда?
– Да, – чуть слышно прошептала она. В ее огромных глазах был панический страх.
– И напоить?
– Да. Прошу вас, Дик. Я не могла не…
– Мне казалось, что вы ненавидите этого человека.
– Да, да, но…
– Зачем ему нужно было заманить меня сюда? Он собирался убить меня? Он испугался, что я знаю…
– Нет, нет, он не собирался причинять вам зла. Он только хотел что-то.
– Хотел что-то? – Я снова схватил ее за руку. – Что именно?
– Не знаю.
Я сердито встряхнул ее:
– Чего он хотел?
– Говорю вам, я не знаю.
Внезапно я вспомнил кое-что, представившееся мне сейчас очень важным:
– Почему тогда в Касамиччиоле вы были так озабочены моей ногой?
Она не ответила, и я повторил свой вопрос.
– Вы хотели похитить мой протез? Это он просил вас об этом?
Она кивнула.
– Зачем?
– Не знаю. Он попросил меня «об этом, вот и все.
– Он был в Касамиччиоле?
– Да.
И вдруг меня осенило. Я вспомнил, как, напившись до бесчувствия в баре отеля в Пльзене, я свалился в постель, предварительно отстегнув протез. И я вдруг стал смеяться, смеяться над собой. Какой же я идиот!
– Почему вы смеетесь? – В ее голосе чувствовался страх.
– Потому что теперь я знаю, что все это значит.
Я стоял, глядя на нее и пытаясь понять, почему все-таки она заманила меня в эту ловушку.
– Вы любите этого человека?
Это казалось мне единственно возможной причиной. Она села, не обращая внимания на то, что ее пеньюар
распахнулся.
– Я уже говорила вам, что ненавижу его. Он… он настоящий кретин.
– Тогда почему вы безоговорочно слушаетесь его?
– Иначе он погубит меня. – Она снова легла, запахнув пеньюар. – Он много чего обо мне знает, и, если я не буду слушаться, он все расскажет моему мужу.
– О Роберто?
– Нет, не о Роберто. – Она потупила взгляд. – У него находится нужная мне вещь.
Из открытого окна донеслись голоса. Она некоторое время прислушивалась к ним, потом сказала:
– Теперь, я думаю, вам лучше уйти.
Но я не придал значения ее словам. Я думал о Вальтере Ширере. Он был жесток. Но он не стал бы шантажировать женщин ни при каких обстоятельствах. Причина всего происходящего коренилась в другом. Я больше не сомневался в том, кто именно рыскает сейчас вокруг виллы.
– Его имя Сансевино, не так ли? Она взмолилась, уставившись на меня:
– Умоляю вас… я ничего не понимаю.
– Его настоящее имя, – повторил я нетерпеливо. – Сансевино? – Но это имя ей, видимо, ни о чем не говорило. – Его зовут доктор Сансевино, и он – убийца.
– Доктор Сансевино, – задумчиво промолвила она. – Вы говорите, он доктор? – Потом она нерешительно кивнула: – Да, я думаю, он доктор.
Иль дотторе. Мои руки сжались в кулаки. Если бы только он мне попался! Я подумал о Хильде Тучек, о таинственном исчезновении ее отца. Интересно, он убил Тучека или только мучил?
– Где Ян Тучек?
– Я не знаю, где Тучек. Я никогда не слышала этого имени. – Она опять откинулась на подушки. – Уходите, вам нужно бежать.
Я медлил. Не мог же я силой заставить се говорить; вполне возможно, она действительно ничего не знала о Тучеке. Сансевино наверняка не рассказывал ей больше, чем считал нужным. Я выглянул в окно. Ничего подозрительного я не обнаружил. Наверное, меня ищут где-нибудь в другом месте, другом конце участка. Может быть, я сумею выбраться отсюда через парадную дверь. Я подошел к двери и потихоньку повернул ключ. Стены коридора были розовыми в исходящем от Везувия свете. В доме было тихо.
– Дик! – окликнула меня Джина.
Я повернулся и увидел ее по-прежнему сидящей, но только с сумочкой в руках.
– Не будьте идиотом. Вам опасно здесь оставаться. Я не ответил, но. как только я двинулся к двери, она сказала:
