– Что тебя так рассмешило, черепаший профессор?
– Я подумал о Кэрол: вспоминал, как она выглядела в этом цветастом саронге. Разрядилась, словно цирковая лошадка!
Долли лукаво прищурилась.
– А знаешь ли ты, что она вырядилась, по твоему выражению, как цирковая лошадка, только ради тебя? Она же без ума от тебя! Неужели ты ничего не замечаешь? И, к моему сожалению, это чувство у нее никак не проходит...
– Не может быть! Ты что-то выдумываешь.
Дик опустил голову, стараясь осмыслить сказанное. Неужели Долли предполагает, что все это так серьезно? Он, конечно, замечал, что девочка кокетничает с ним, и это его забавляло... Сообщение матери поразило и расстроило его сильнее, чем он мог представить.
– Ничего я не выдумываю: уж я-то знаю свою дочь! Кэрол приложила все усилия, чтобы выглядеть точно так же, как участницы программы «Любовь с первого взгляда». Она хочет быть в твоих глазах настоящей женщиной! – Долли подняла на него взгляд и усмехнулась. – Скажи, бездомный странник, приятно быть предметом чьего-нибудь обожания?
– Это очень сложный вопрос, дорогая; просто так, с налету, и не ответишь. – Он замолчал и, прихлебывая кофе, стал анализировать сложившуюся ситуацию. Наконец сказал: – Я думаю, ты напрасно волнуешься: Кэрол еще ребенок, у нее это скоро пройдет...
– Девочке четырнадцать лет, Дик, целых четырнадцать! Она, конечно, ребенок, но уже не совсем. Она еще и маленькая женщина...
Господи, подумал Дик, Кэрол по возрасту годится ему в дочери, а она уже фактически взрослый человек! Время мчится неумолимо, а он продолжает считать себя таким же, как и в юности. Перед его мысленным взором прошли чередой лица его однокашников. Они начинали самостоятельную жизнь вместе. Вместе учились в школе, вместе заканчивали университет, почти одновременно стали работать... Но у всех уже давно были семьи, прекрасные дома, прочное стабильное положение в обществе. У него ничего этого не было. До сих пор его не заботили подобные вопросы, а если и возникали иногда, он спешил выбросить их из головы и, как правило, ему это прекрасно удавалось. Но сейчас он не успел: Долли давно уже научилась читать в его глазах.
– Тебе не кажется, отшельник, что жизнь проходит мимо тебя?
– Жизнь пока благосклонна ко мне. И, если уж мы решили откровенно поговорить... – добавил он тихо, – неужели ты никогда не чувствовала, что воспитание детей – тяжелый обременительный труд?
– Никогда! Мне даже ни разу такие мысли в голову не приходили! – решительно возразила Долли, стараясь не думать о том, как все обстоит на самом деле. – У меня есть один секрет, и я готова поделиться им с тобой. Я всегда даю понять своим ребятам, что я на голову умнее их и поэтому командовать парадом буду только я!
Дик посмотрел на нее с недоверием.
– Ты хочешь сказать, они не висят у тебя камнем на шее?
– Камнем?! Вот так сравнение! – возмущенно воскликнула Долли. – Нет, тебе определенно надо завести детей, чтобы наконец убедиться: дети не усложняют жизнь, а придают ей смысл! Я не знаю, что бы я делала, когда умер мой муж, если бы со мной рядом не было моих крох. Страшно подумать, какой пустой и никчемной оказалась бы моя жизнь... Впрочем, я и не представляю ее без них.
Дик молчал, только неотрывно смотрел на нее. Он не сомневался в том, что Долли сейчас говорит искренне. Может, в ее словах есть зерно истины? Что это с ним? Он, кажется, начал сомневаться в правильности своей жизненной позиции? Только этого не хватало!
Корабельный оркестр, обрушивший на них шквал музыки, избавил закоренелого холостяка от необходимости додумать мысль до конца. Дик отодвинул стул и встал.
– Давай поднимемся на палубу, – предложил он.
На палубе неистовствовал оркестр. Лихо звенели струны банджо, выводил головокружительное соло саксофон. Исполнялась мелодия из популярного мюзикла в джазовой аранжировке. Затем полилась сентиментальная и романтическая мелодия «Лунной реки». Дик подвел Долли к освещенной разноцветными огнями фонарей танцевальной площадке и галантным жестом пригласил на танец. Она со счастливой улыбкой приняла приглашение, Дик крепко прижал ее к себе, и они поплыли под музыку, чуть раскачиваясь в такт мелодии. Долли закрыла глаза и полностью отдалась танцу. Когда мелодия закончилась, Дик шепнул что-то на ухо дирижеру джазового оркестра и, ничего не объясняя свое! спутнице, повел ее на корму.
Эта часть корабля была пуста. Только луна и звезды дарили им призрачное сияние. Завороженные колдовством ночи, смотрели они на мерцающую отраженным светом воду. Дик протянул Долли руку словно приглашая на танец, и заключил ее в объятия прижавшись щекой к волосам. Долли почувствовала что слабеет... Легкая дрожь прокатилась по телу. Он замерла в сладострастном ожидании, и тут раздались первые аккорды «Голубого блюза». Это наша песня! – пронеслось у нее в сознании.
– Наша песня, – словно эхо, отозвался Дик, касаясь губами мочки ее уха.
Лаская ее своим дыханием, он стал напевать слова, полные любви и нежности.
– Дорогой, ты хотел сообщить мне что-то очень важное; может, это время уже наступило?
Он посмотрел на нее восхищенным взгляде и покачал головой в такт музыке.
– Нет, Зеленая Веточка, еще не время.
Дик вел ее в танце, крепче и крепче прижимая к себе. Они танцевали, не замечая бегущего времени, а между тем круиз подходил к концу. Напоследок оркестр грянул бравурный марш; публика веселилась от души. На этой триумфальной ноте завершилось путешествие, и «Барбадос» пришвартовался к пристани Саванны.
Когда они поднялись на веранду, Дик не стал провожать хозяйку до дверей, а сразу усадил на качели. Сердце Долли тревожно забилось: весь вечер она ждала обещанных слов Дика, и вот сейчас... Неожиданно ей стало страшно: а вдруг он скажет совсем не то, что она так жаждет услышать...
