моя радость, память о жарких объятиях и сожаления об утраченных иллюзиях.
— Тетушка, о чем вы, конечно нет! — уверила я.
— И передавай их дальше, своим дочерям и своим внучкам. То, что помогает ощутить поддержку рода и сохранить историю семьи, сохраняя то, что материально. И еще, передавай все, только когда твоим детям будет за тридцать, раньше они не оценят. А теперь час беги спать, и, надеюсь, тебе приснятся украшения. Хотя глупо в твоем возрасте смотреть сны про украшения, лучше пусть тебе снится суженый, дарящий тебе эти украшения, — подумав минуту, поправила тетушка саму себя.
2006
Я вертела в руках свой медальон женской силы, любуясь игрой граней и сиянием камней, и собиралась на работу. Как же сильно изменилась моя жизнь с того момента, как я нашла древний обруч, и не только личная. Новый проект по открытию психологического центра поглощал все мое время, вот и на сегодня было назначено множество встреч и консультаций. «Какое счастье, — подумала я, — заниматься любимым делом, когда каждый день ты видишь, как меняются люди, слышишь их счастливые рассказы и открывая что-то новое про мир и про себя» . Радуясь предстоящему дню, вспомнила, что вопрос о Карининой работе мы как-то совсем забыли обсудить. «Волшебный перстень просто необходим», — решила я, набирая телефон Карины.
Каринка, и как твои нормы ГТО? — с места в карьер начала я.
Пока с обороной получается лучше, чем с трудом. Оказывается, найти работу в тридцать восемь лет практически невозможно: то слишком стара, то нет опыта, т о не соответствует образование. И общем — замкнутый круг, так что, честно говоря, плохо себе представляю, как мне вдруг обрести независимость.
— Открыть свой бизнес! — вырвалось у меня.
Но я же ни дня не работала, — возразила Карина.
— Ты ни дня не ходила на работу, с этим согласна, но организовать жизнь трех детей, руководя домработницей, кухаркой, няней и водителем, так, как ты это сделала, не каждая сумеет. Между прочим, если ты умеешь руководить тремя людьми, есть надежда на успех.
- А где я деньги возьму?
— Каринка, побойся бога, ты тратишь на вещи пятнадцать тысяч евро в месяц. Вполне хватит на содержание небольшого офиса. Думаю, что если ты попросишь Антона дать тебе денег на бизнес, то, он движимый чувством вины, с радостью это сделает.
— Может, ты и права, — задумчиво протянула Карина. — Остается решить другой вопрос — чем будет заниматься мой офис, не открывать же очередной салон красоты.
— Да, салонов красоты точно в Москве достаточно. А что ты лучше всего умеешь делать?
— Детей воспитывать и ремонты делать. Мы поменяли четыре квартиры за это время, так что договариваться с прорабами и выбирать обои и плитку я научилась. Мы замолчали, я пыталась понять, к какой области можно применить многочисленные таланты Карины, и тут меня озарила мысль.
— Так, может, тебе заняться декорированием?
— Идея богата! Подумаю, но все равно же где-то надо поучиться.
— Пойди на курсы дизайна, познакомишься с людьми, займешься любимым делом. Заодно и отвлечешься от мыслей и мозг займешь. Ты же знаешь, что сейчас лучше всего уйти в тень и появляться дома как можно реже, минимально дергая Антона и максимально занимаясь собой, приводя в порядок собственную жизнь и обретая свою силу.
1906
— Крестная, мне кажется, я начала обретать свою силу, — приехав к нам, Аннушка спешила поделиться новостями. Мы с нетерпением ждали ее приезда, гадая, как могла пройти ее встреча с Николаем.
— Вы представляете, он меня не узнал, когда я вышла в новом платье и с ребенком на руках. Стоило ему переступить порог, как я тут же стала громко говорить Ванечке: «Посмотри, маленький, твой папа приехал», — и Ванечка так заулыбался и стал тянуть ручки, что Николай не устоял и стал его тискать и подбрасывать вверх. И когда я увидела, что они оба уже утомились, я тут же отдала Ванечку няне, а сама села за стол и стала с умилением смотреть, как Николай ест. Хотя мне хотелось вцепиться ему в волосы и закатить истерику. Но я держала себя в руках и представляла, крестная, как мы и учили, что передо мной маленький мальчик, такой же неразумный, как Ванечка.
— Помогло? — спросила я.
— Варя, ты не представляешь, как только я представила его маленьким мальчиком, вся злость куда-то улетучилась, и я чувствовала только жалость к нему. И, видно, это читалось в моем взгляде — он весь как- то съежился и стал спрашивать, как Ванечка. И уж здесь я заливалась соловьем, но рассказывала не о больном животике и газиках, как раньше, а о его улыбке, как он смешно морщит носик, так же как Николай, как его губки похожи на губы матушки Николая. И когда вечером Николай засобирался как бы играть в карты и осторожно мне об э т о м сказал, я сказала: «Конечно, дорогой, отдохни, переключись», — и спросила, не дать ли ему свежую рубашку? Конечно, всю ночь я прорыдала, но, когда он вернулся под утро, сделала вид, что сладко сплю. И тут случилось самое интересное. Я стала спать в шелковой сорочке, и, когда услышала шаги на лестнице, красиво обнажила одну грудь, и, отбросив одеяло, разметалась по кровати, покусав губы. Я даже сама чувствовала, как соблазнительно и маняще я выгляжу. Даже после бурной ночи устоять было трудно. И он, конечно же, не устоял. И тут я делаю вид, что еще сплю и не понимаю, что происходит.
— И что? — Мы затаили дыхание, слушая рассказ Аннушки.
— Судя по тому, как удивленно на утро смотрел на меня Николай, это на него произвело впечатление. Наверное, решил, что ночью я себя не контролировала и во мне проснулась порочная часть меня, до этого тщательно скрываемая.
— И что было утром?
— Я сделала вид, что ничего не помню из того, что было ночью, и была так же спокойна и мила. А когда я встала пораньше подала ему завтрак, сама наливая кофе, думаю, он ушел на службу озадаченный. Но я рада, что он ушел. Честно говоря, держатся очень трудно, как представлю, что он вечером опять пойдет к ней, так внутри все переворачивается.
— А зачем представлять картины, как он идет к ней и что там происходит, неужели ты не понимаешь, что чем больше ты об этом думаешь, тем больше энергии ты направляешь на эту ситуацию, сама же создавая ее.
— Т о есть вы хотите сказать, что, когда я представляю их вместе, я способствую их встречам?
— Конечно! Ты энергетически формируешь поле будущего и все, что им остается, просто войти в это поле, не прикладывая никаких усилий. Мир тут же реализует твои желания, и чем больше ты чего нибудь опасаешься, тем больше энергии ты в это вкладываешь.
— И что же мне делать? — с надеждой спросила Аннушка.
— Сесть, успокоиться и каждый раз, когда у тебя перед глазами
начинают появляться картины встречи Николая и его девушки, закрывать глаза, делать вдох и на выдохе представить себя на берегу океана. «Как всегда, у тетушки на все случаи жизни имелась волшебная практика», — подумала я, слушая глубокий и медленный, успокаивающий голос тетушки.
Практика зеркал
Ты видишь, как перед тобой появляется огромное зеркало, и ты видишь в этом зеркале, как они встречаются, что они делают, что между ними происходит. Ты позволяешь проявиться самым сильным своим страхам, самым страшным твоим фантазиям. И, наблюдая все эти картины, ты чувствуешь, как в тебе закипает злость, и разбиваешь это зеркало на мелкие осколки. Посмотри, как набегающая волна смывает все осколки в океан. И теперь представь, как перед тобой появляется новое зеркало, и в нем ты видишь то, что ты хочешь увидеть. Как он обнимает тебя, как вы вместе идете, как он играет с ребенком. Постарайся увидеть как можно больше деталей, услышать смех малыша, ощутить вкус ваших поцелуев, почувствовать силу его объятий. Поблагодари мир и возвращайся в реальность.
— И каждый раз, когда ты начинаешь рисовать себе ужасные картины их встреч, рисуй их в зеркалах и разбивай эти зеркала, меняя реальность, представляя желаемые события. Помни: все, что ты представляешь, происходит.
