восхитился ее храбростью и уверенностью. Она слизнула с полки какую-то вещь и отправила в его тележку. У него было искушение взять дамочку за плечо и сказать: «Простите, мадам, но…», но тут же защемило сердце.
Он был всегда в восторге от талантов Кэрол, а сейчас даже сочувствовал ей из-за исчезновения малыша Джейсона.
Дело кончилось тем, что они выпили по чашке кофе на свежем воздухе, потому что пабы еще не открылись. Теренс написал ей свой адрес на клочке бумаги, хотя не собирался там задерживаться, потому что надеялся сопровождать Фреду в путешествие. Кэрол излучала жизнерадостность. Она сказал, что сначала тосковала по сынишке, но теперь успокоилась, не сомневаясь, что с ним все в порядке и скоро он будет дома.
— От него не избавишься, как от фальшивого пенни, — заявила она.
Именно Кэрол года два-три назад надоумила Теренса заняться кладбищем «Толдерс Грин». Она сама была вдовой с двумя маленькими детьми, хотя ей еще не исполнилось двадцати пяти лет. Ее супруг погиб в автомобильной аварии за несколько недель до того, как Теренс познакомился с ней.
Кэрол совершала много мелких преступлений. Она была везучей магазинной воровкой и никогда не попадалась. Ее головку переполняли идеи, как достать деньги, не работая. Однажды она использовала свою девичью фамилию, чтобы заключить фиктивный брак за приличное вознаграждение, а во второй раз, чтобы поступить на две работы одновременно. Она больше всего любила делать деньги из воздуха, а не зарабатывать их.
Большинство ее планов выглядели слишком фантастическими, чтобы воспринимать их серьезно. Но один из них вполне годился для воплощения в жизнь.
— Я бы сама занялась этим, если б была мужчиной, — призналась Кэрол.
По совету Кэрол он ежедневно дежурил возле крематория и следил, как проходит траурная церемония. Теренс приглядывал подходящую вдову. Она должна была быть не дряхлой развалиной, а вдовушкой, следящей за собой, с приличным состоянием и, желательно, бездетной.
Кэрол рассуждала разумно — мужчины умирают первыми, а вдовы не прочь попытаться наверстать упущенное и пожить в свое удовольствие.
«Ты напал на золотую жилу», — предсказала Кэрол и оказалась права. Теренс поначалу зря проторчал почти на дюжине роскошных похорон, пока удача не улыбнулась ему. И эту удачу принесла ему опять же Кэрол.
Джессика Мэйсон, на которую ему ткнула пальцем Кэрол, присутствовала на похоронах мужа в шубе из соболей. После, когда они уже познакомились, Теренс представился экспертом по сибирскому меху. Он сказал, что его отец и покойный супруг Джессики когда-то были дружны. На церемонии присутствовали только четыре непонятные персоны. Почивший в бозе Рой Мэйсон, очевидно, не был слишком популярной личностью.
Через месяц после погребения Роя Теренс уже жил у Джессики в доме в стиле нео-Тюдор на Криквуд-Голдерс-Грин. Сначала выждал неделю, прежде чем, узнав номер телефона по справочнику, позвонить и выразить свои соболезнования, и изобразил сочувствие одинокой женщине, которая проживает в таком фешенебельном районе и как, наверное, тоскует там без общества после смерти супруга.
Джессика подходила Теренсу по всем параметрам. Ей было всего сорок пять. Детей супруги не завели, зато денег имелось столько, что он не мог посчитать нули. Правда, Джессика была властной и требовательной. Таких дамочек он еще не встречал.
Когда она по каким-то своим тайным каналам выяснила, что Теренс встречается с Кэрол, то пригрозила кухонным ножом отделить ему голову от шеи. Затем она, по ее словам, сделает себе харакири.
Теренс перестал видеться с Кэрол, и был заперт в доме и удовлетворял похоть Джессики, а в краткие часы отдыха тренировался в подделке ее подписи на чеках.
Он достиг совершенства, но не имел мужества использовать обретенный опыт.
Однажды после полудня, когда Джессика вознамерилась навестить мамочку своей подруги, попавшую в больницу, Теренс бросил ее. Он просто вышел из дома, заполнив чемоданы, купленные ею же, одеждой. На ступеньках он задержался, колеблясь, не прихватить ли с собой что-либо из ее драгоценностей и других, по-настоящему ценных вещей.
Но мужество отказало ему. Он весь покрылся потом и поспешил ретироваться. Его хватило только на то, чтобы прихватить набитый купюрами бумажник Джессики и раствориться в толпе, спешащей на вокзал Чаринг-Кросс к пригородным электричкам.
К тому времени у Теренса уже был запасной вариант. При посещении кладбища Голдерс-Грин на него обратила свое благосклонное внимание Фреда Фиппс, недавно похоронившая своего супруга.
Любовью они занялись, едва познакомившись.
Проглядывая сейчас свою записную книжку, Теренс признал, что он не такой уж хороший психолог, и опять попал впросак.
Фреда получила все, что имел ее покойный муж, и это было прочно закреплено за нею с помощью грамотно оформленных дорогими адвокатами прав на собственность и благодаря ее собственной житейской мудрости.
С ней не проходили такие штучки, как с Джессикой, когда он благородно возвращал якобы оброненный ею где-то бумажник, туго набитый деньгами, и она верила в его бескорыстность.
Джессика хотя и сетовала, что он исчез из ее жизни, но заявлять в полицию на него не стала.
В случае с Фредой Теренс готов был если не полюбить ее, то проникнуться к ней уважением, но она успела раскусить его и установила ему испытательный срок.
Теперь ему приходилось решать — ждать ли хозяйку подобно покорной собачке, унижая себя, или искать другие шансы.
Просматривая бесполезные для него, но аккуратно скопированные Фредой финансовые бумаги ее покойного мужа, Теренс догадался, что к его смерти она готовилась тщательно и заранее. Умнее женщины он не встречал.
Он продолжил обыск по всему дому, просмотрел стенограммы деловых совещаний совета директоров компании, где председательствовал покойный Говард. Это-то она зачем хранила?
У нее было множество заверенных копий его завещания, свидетельства о рождении и о смерти. Свидетельство о рождении Фреды лежало в этой стопке на самом верху, как и свидетельство на владение какой-то машиной, какого-то коттеджа и страховка на них. И опять бесконечные протоколы совещаний совета директоров.
Единственной пользой, которую Теренс извлек из этих скучных исследований, было то, что он научился досконально копировать подпись мертвеца.
Он заполнил целые листы образцами подписи Джона Говарда Фиппса — и небрежно, и четко, и добился полного сходства. Под бдительным оком банковского или почтового клерка это будет сделать труднее, но тут оставалось надеяться, что нервы его не подведут.
Позже вечером, когда Теренс устроил себе одинокий ужин — сварил сосиску и добавил консервированные бобы в томате — он подсчитал с карандашом в руках, чем располагает. Его состояние составило всего четырнадцать сотен фунтов. Карьеру альфонса нельзя было назвать блестящей.
«Проблема не в том, с кем ты работаешь, а в том, как ты работаешь, — твердила ему Кэрол. — Тебе не хватает нахальства».
Он снова просмотрел бумаги и наткнулся на коричневый конверт с адресом Спринг-клоуз, 5, Хэмпстед. Туда был засунут договор пятилетней давности о покупке в совместное владение Джона Говарда Фиппса и Фреды Фиппс того самого чудовищного дома, в котором он сейчас находился. Других документов, связанных с обладанием недвижимостью, — налоговых деклараций, счетов от газовой, электрической и прочих компаний там не было. Он вспомнил слова Фреды, что за все уплачено надолго вперед.
Наполеоновского величия идея тут же осенила Теренса, хотя его трусливое нутро дрожало от страха при одной мысли о воплощении этого плана.
Этот дом не был упомянут в завещании, а выдать себя за его владельца — живого и благополучного Джона Говарда Фиппса — не составит труда. Все документы на дом в его руках. Подделывать подпись он научился. Сбыть этого архитектурного уродца с рук — и у него уже реальный капитал.
