будто красота и сумасшествие были взаимно исключаемы.
Настолько темный, насколько Эрик был светлым, крупный, не в пример изящному Эрику, этот мужчина был большим, сильным, волосы лежали в беспорядке, на лице темнела, по меньшей мере, двухдневная щетина. В одежде, по-видимому, много раз спали, хотя даже до этого она была далека от новизны.
Его синяя рубашка выцвела в почти белую от многократных стирок. В расстегнутый ворот я увидела контуры татуировки, хотя не могла сказать точно, что это было. Джинсы также были древними, ботинки изношенными и пыльными, а черная кожаная куртка – просто реликвией.
Его глаза были так же темны, как мои, но его ресницы были длиннее. Разве это не существенно? Высокие скулы, красивой формы нос. Я не была уверена, но мне показалось, что я видела блеск серьги. Никаких причуд или излишеств, просто яркая серебряная пуссета, вдетая в мочку уха.
Он был настолько непохож ни на кого, с кем я когда-либо сталкивалась – экзотический и дикий – мне пришлось напомнить себе: он только что хладнокровно убил моего знакомого. Но вот только...
Где была кровь?
По его мнению, не было даже и знакомого.
Я вернулась к извечному вопросу: сумасшедшим был он или я?
– Со мной был мужчина, – сказала я, – и Вы убили его.
– Даже если и так, Вам не стоит беспокоить этим свою прекрасную маленькую головку.
Мои глаза сузились, но он проигнорировал меня.
– Это самый быстрый путь к пониманию, что выстрела не было, – продолжил он.
Другими словами, Эрик беспокоил его прекрасную маленькую головку? Почему?
– Я не знаю никакого Эрика. Я шел по переулку. Вы отирались у стены. Полагаю, Вы были кое-чем очень увлечены.
– Я была...
Я запнулась, поскольку вспомнила, что я сделала. Вдруг мне стало стыдно. Почему я делала это с незнакомцем? Почему я повела его к себе домой? Оба поступка были совершенно не в моём характере.
Я не могла понять, почему была столь очарована Эриком, лишь ненадолго соприкоснувшись с ним губами.
– Он был здесь, – повторила я, – и Вы стреляли в него.
Мужчина выдохнул проклятие – длинный поток чего-то непонятного на испанском почему-то напомнил о Рики Рикардо.
– Идите за мной, – бросил он и направился в сторону, откуда я пришла.
В противоположном конце переулка он остановился, опустился на колени, вглядываясь в землю.
– Никакой крови, никакого тела. – Он поднял свой взгляд. – Никакой стрельбы и никакого парня.
Присоединившись к нему, я уставилась на запятнанный, но не кровью, асфальт.
– Ты хочешь, чтобы я овладел тобой где-нибудь здесь? – спросил он.
Я не ответила, подойдя вплотную к стене. Я прислонялась здесь. Эрик стоял там. Сумасшедший человек с оружием был вон там, так ...
Я вгляделась более пристально в кирпич и нашла отверстие от пули.
– Ага!
Я воткнула в него свой палец и торжествующе впилась взглядом в парня.
– Что 'ага'?
– Отверстие от пули. Вы застрелили его. – Я нахмурилась, вспомнив, что 'нет трупа – нет убийства'. – Или, по крайней мере, стреляли в него. Вы промахнулись.
Он присоединился ко мне, затем потыкал палец в одно, другое, третье отверстия.
– Так делало множество людей.
Я отдернула руку прочь, скорее обиженно, чем испуганно.
– Я знаю, что произошло.
– Слушай, цыпочка, я не видел никакого парня.
– Я не сумасшедшая. И я не употребляю наркотиков.
– Возможно, тебе следует это сделать.
Под моим сверкнувшим взором он поднял руки, сдаваясь.
– Я подразумевал те, что выдают по рецепту. Тебе нужна помощь.
Возможно, это так. Определенно, это так, если я выдумала не только Эрика, но и его убийство. Мне недоставало отца даже больше, чем я думала?
Расстроенная, я сунула руку в карман своего платья. Мои пальцы коснулись бумаги, и я вспомнила. Я распечатывала последнее электронное письмо от Эрика.
Достав письмо, я ткнула им в мужчину.
– Я не чокнутая, и вот доказательство.
Парень сощурил глаза, прочитал текст и нахмурился. Потом он вытащил свою пушку и нацелил её на меня.
Почему я никак не могу осознать всей прелести одиночества?
– Пойдем. – Он махнул дулом пистолета в сторону улицы.
– К..куда?
– К тебе домой.
Я покачала головой.
– Я так не думаю.
– Ты не предназначена для того, чтобы думать.
– Вы похищаете меня?
– Это твоя первая улика?
Если я бы я не была так напугана, я бы, возможно, нашла его забавным.
Он потерял терпение и схватил меня за руку.
– Или ты ведешь меня к себе домой, или я веду тебя к себе.
Я сомневалась, что мне понравится у него дома. По крайней мере, в своем собственном доме я была бы в знакомом окружении и имела шанс избежать ада.
– Ко мне, – пробормотала я. – На Вест-стрит 24.
Его брови приподнялись. Он, несомненно, знал окрестности. Превосходно. Теперь он хочет деньги в дополнение к... в общем, он хочет.
Мой похититель обхватил левой рукой мои плечи, и я напряглась, пробуя чуть отстраниться, но он не позволил. Вместо этого он притянул меня еще ближе, затем просунул правую рук под пиджак и надавил пистолетом мне на ребра. Я предположила, что звать на помощь не имело смысла. Он, очевидно, делал это и прежде.
– Кто Вы? – спросила я, поскольку мы ступили на улицу.
– Чавес.
– Это Ваше имя или фамилия?
– И то и другое.
– Конечно же.
Он пожал плечами, задев меня боком, отчего дуло скользнуло по моей коже. Я вздрогнула, а он сжал свой захват.
– Расслабься, – пробормотал он голосом, который был бы соблазнительным, если бы он не похитил меня под дулом пистолета. – Я не причиню тебе вреда, цыпочка.
– Тогда почему Вы делаете это?
– Тебе будет безопаснее со мной. Я обещаю.
Я фыркнула на это и готова была поклясться, что он рассмеялся. Звук превратился в покашливание, как только я бросила взгляд вверх.
Неоновый свет так рассеивался над нами, что его лицо казалось высеченным на западном горном склоне. Никакого намека на эмоции, никакого юмора, определенно, никакого сочувствия. Как я могла быть с ним в большей безопасности? Сейчас самой пугающей вещью в моем мире был он.
– Как тебя зовут? – спросил он.
Я думала проигнорировать вопрос, но так как он тащил меня домой, он узнает это так или иначе. Или
