сыра, и если соскрести его вот здесь, то получится карта штата Невада».
Вот такой был денек, впрочем, что мне вам рассказывать! Снаружи уже стемнело, а если учесть, что лил дождь, то вообще невозможно понять, открыто «Заведение Энди» или нет. Потому что это был один из тех дней, когда в Калифорнии отключают электричество. Потом оказалось, что во всем виновато руководство энергокомпании, которое просто замучила жадность, а тогда все подумали, что это неспроста, и поэтому соблюдали осторожность. Все до единой неоновые вывески погасли, не поймешь, кто работает, а кто нет. Вот и вывеска на «Заведении Энди» тоже не горела. Кстати, Рождество давно прошло, а на окнах заведения все еще красовались снеговики и рождественские венки. Снаружи ветер носил по мостовой мусор, и мигали красные огоньки. В жизни каждого человека наверняка был такой день. Да что мне вам рассказывать! Так и тянуло совершить нечто такое бесшабашное, если, конечно, считать бесшабашным поступком сидение дождливым днем в кафешке и все такое прочее. Меню, как обычно, не баловало разнообразием, а в такой день от этого особенно тягостно на душе. Так и хотелось куда-то пойти, что-то сделать… Не лучший день для любви. Андреа была такой же пасмурной, как и сам день.
— Сделай мне «Молоко ангела», — обратилась она к Энди. — Нужен ром, густой ликер, яичный белок и ложка ликера «мараскино». Или же «Флип по-луизиански» или «Шипучку Нептуна».
— Мы здесь не подаем коктейлей, — ответил Энди. — И вы, милочка, это прекрасно знаете. Если хотите, принесу вам еще полграфина красного вина.
— Если хочу! — фыркнула Андреа. Она провела рукой по стойке, словно что-то пролила, молоко или мед. Майк наблюдал за ней, потому что мы живем в свободной стране. — Я хочу «Будь осторожен». Я хочу «Огненную чашу». Я хочу «Дельмонико» с виски. И поживее.
— Я подам вам, если вы согласны, еще полграфина красного или белого, как скажете, — терпеливо произнес Энди. — Коктейли в нашем заведении не подают. Еще не конец света.
— Когда говорят, что еще не конец света, — возразила Андреа, — тогда обычно и наступает этот самый конец.
— Конец света может быть только раз, — вставил свое мнение один из детективов, поднес ко рту бумажную салфетку и вытер губы, словно стирая с них фальшивую улыбку. — Я знаю! — воскликнул он. — Мы кое-что можем придумать! Как твое полное имя, Андреа? Тебе хочется что-нибудь сделать? Например, взглянуть на фотографию?
И обернулся к другому детективу, который уже вытаскивал из-за пазухи фотографию. Просто карточка, без конверта.
— Давай покажем ей, — сказал он и положил фото на липкий прилавок. Энди нахмурился, еще толком не разглядев, что там изображено.
Можно однажды влюбиться, а потом больше никогда. Особенно в такой день, как этот. Дождь, дождь, дождь. Впрочем, его даже не слышно из-за толстых стекол, и все равно на душе тоскливо. Дождь нужен, сказала бы учительница в школе, благодаря дождю растут деревья и цветы. Но ведь мы не деревья и не цветы. Вот почему многие школьные учительницы несчастны в личной жизни. Вот и учительница Майка тоже несчастна и страдает от одиночества. Муж от нее ушел и забрал с собой все красное вино и даже соль на том основании, что она тоже принадлежит ему. Нет, если вы однажды влюблялись, а потом — прощай любовь, то в вашей жизни после этого сплошной дождь. Конечно, может, «Молоко ангела» и скрасит немного его вкус. Да что мне вам рассказывать! Вы и сами все знаете. В общем, обыкновенное черно-белое фото, а на нем пожилая женщина, которая смотрела прямо в объектив. Как на документах. Энди поставил на прилавок полграфина красного вина.
— Эй, вы, собственно, кто такие? — поинтересовалась Андреа. — Кстати, Энди, я не откажусь от полграфина красного.
— Мы детективы, — ответили детективы. Майк оставил в покое музыкальный автомат — тут явно намечалось что-то поинтереснее — и посмотрел на снимок. Неужели убийца?
— Мне всегда казалось, вы не имеете права говорить: «Мы — детективы».
Она произнесла фразу «Мы — детективы» таким тоном, как если бы хотела сказать «Мне не доставляет особого счастья ублажать вас».
— Вы, наверное, имеете в виду шпионов, — ответил детектив.
— Я имею в виду, что мне пора отсюда сваливать, вот что я имею в виду, — возразила Андреа.
— Лучше останьтесь с нами, леди, — сказал детектив. — Мы ведь всего лишь показали вам фотокарточку. Прилетели сюда, в Сан-Фран, и зашли перекусить в кафе.
— Ненавижу, когда говорят Сан-Фран! — вспылила Андреа.
— Сейчас все так говорят, — заметил детектив. — Как в той песне: «Уж если дождь, то на весь день».
Андреа налила себе вина из графина в бокал, а потом, правда, с меньшим успехом, попыталась перелить обратно.
— Что она вам такого сделала?
— Это Глэдис, — произнес Энди, повернув голову так, чтобы картинка была видна ему не вверх ногами.
— Он говорит, это Глэдис, — повернулся детектив к своему напарнику. — Теперь она называет себя Глэдис.
Напарник вынул ручку и обернулся по сторонам. Обе их шляпы продолжали сидеть на картонной подставке, какие были в этом заведении в ходу. Детектив перевернул подставку и крупными буквами вывел: Г-Л-Э-Д-И-С.
— Ты идиот, — сказала Андреа хозяину заведения. — Идиот и последний гад.
Энди всплеснул руками. Майк покраснел до ушей и вновь обернулся к автомату.
— Она приходит сюда каждый день, — сказал Энди детективам и подлил им кофе.
— Благодарю вас, — произнес детектив, имея в виду кофе, и вновь повернулся к напарнику. — Он говорит, что она приходит сюда каждый день.
Второй детектив кивнул и вывел на подставке: «Приходит сюда каждый день».
— Зачем ты им сказал? — возмутилась Андреа. — Черт, мне в срочном порядке требуется выпить.
И она отхлебнула вина, затем еще и еще, пока не выпила все.
— Хочу «Гонконгского сапожника» или «Цыганскую розу». Или «Разорение матери», или «Сингапурскую рогатку». Или то, или другое, мне все равно.
— Мы здесь не подаем коктейлей, — в очередной раз напомнил Энди. — Это кафе. Я подумывал, не открыть ли мне бар, но это было давно.
— По-моему, в барах такое тоже больше не подают, а зря, — вставил свое слово один из детективов. — Времена меняются, причем не в лучшую сторону.
Покачиваясь, Андреа поднялась с табурета и пересела поближе к детективам. Она попыталась поднять со стойки фотокарточку, но та, как я вам уже говорил, прилипла намертво.
— Отродясь не видела этой женщины, — сказала она. — А ведь я прихожу сюда каждый день.
— Пьяная и печальная, — добавил Энди.
— Когда Энди сказал, что она приходит сюда каждый день, он имел в виду меня, — сказала Андреа и постучала по картонке сломанным ногтем — где она его сломала, неизвестно, наверное, о чью-то дверь. — Я прихожу сюда каждый божий день и отродясь не видала никакой Глэдис.
— Ой, только не надо, — заметил детектив. — Ведь мы детективы. Наш клиент хочет, чтобы мы нашли женщину, которая изображена на фото. Мы прилетели, наводим справки и узнаем, что теперь она называет себя Глэдис и приходит сюда. Мы ее поджидаем, она входит, и ей капут — мы ее скручиваем. Просто, как бублик.
— Бублик, — повторил его напарник.
— Она всегда называет себя Глэдис, — говорит Андреа и плюхается на свой табурет.
— Вам бублик? — переспрашивает Энди. На прилавке под салфеткой действительно лежали доисторический бублик и несколько одиноких пирожных.
— Нет, просто такое выражение у нас, детективов, «просто, как бублик».
— А нас в школе не так учили, — подал голос Майк. Он совсем недавно прошел в школе тест на разные выражения. Его никто не услышал, разве что музыкальный автомат.
