человеком, которого, кажется, звали Оснабрук. Джереми распахнул окно, и стук рамы заставил Криппена посмотреть вверх.
Их глаза встретились.
– Мы поднимаемся, Квик. Нам есть что вам сказать, и думаем, у вас тоже кое-что для нас имеется.
Джереми оглянулся на Людмилу и прокричал:
– Мне с вами не о чем разговаривать, и я не Квик. Меня зовут Александр Гиббонс. Я вооружен, и здесь со мной миссис…
– Перфект! – выкрикнула Людмила достаточно громко, чтобы Криппен услышал.
– Миссис Перфект здесь. Вы слышали ее голос. Хотите на нее посмотреть?
Он не стал ждать ответа, а вытянул Людмилу из кресла, приставив пистолет к ее спине, и толкнул к окну. Криппен вошел в магазин, Оснабрук за ним. Направив пистолет на Людмилу, Джереми принес к окну стул и приказал ей сесть так, чтобы ее было видно с улицы. Теперь там появились еще четыре полицейских в форме. Они тоже вошли в магазин, из которого выскочил Фредди Перфект с криками: «Людо, Людо!»
Людмила послала ему воздушный поцелуй. Джереми это не понравилось. Ее поведение превращало серьезную ситуацию в какой-то фарс. Джереми протиснулся вперед и, прижимая пистолет к ее шее, закричал:
– Скажи ей, чтобы вела себя прилично. Я убью ее, если понадобится. Мне легко это сделать.
Людмила опять затряслась. Он почувствовал, как эта дрожь отдает ему в руку.
– Прекрати, – велел он ей.
Криппен и Зулуета вышли на улицу, а с ними один из людей в форме. Как только он заговорил, Джереми понял, кто это такой. Полицейский-психолог. Неужели они надеются, что такие способны заставить преступника не делать глупостей и сдаться.
– Отпустите миссис Перфект, Квик. Не в ваших интересах держать ее там и терроризировать. Это ведь все равно бессмысленно, не правда ли? Отпустите ее, позвольте ей выйти за дверь, а мы поднимемся и встретим ее. Мы не станем даже пытаться попасть в вашу квартиру. Это я гарантирую.
– В таком случае, – сказал Джереми, – как вы собираетесь меня заполучить?
– Когда вы поймете, что действуете бессмысленно, то сами догадаетесь. Так ведь? Вы только вредите самому себе, это ни к чему хорошему не приведет.
– Я навсегда останусь здесь, в этой квартире.
– Отдайте мне пистолет, Квик. Разрядите его и выбросьте в окно.
– Вы что, шутите? И меня зовут не Квик. Я им никогда не был.
На его замечание не отреагировали.
– Я хочу посмотреть, как вы разряжаете пистолет. Вы ведь еще ничего плохого не сделали. Ничего не доказано. Вас ни в чем не обвинили. Подозрение может оказаться ложным, это случается. Выбросьте пистолет, прежде чем вы решитесь на что-то незаконное.
Зазвонил телефон. Скорее всего, звонили из магазина Инес. Он дотянулся до него, не отрывая пистолета от позвоночника Людмилы.
– Алло?
Это была не полиция. Звонила девушка, которая его шантажировала.
– Что, наложил в штаны, ублюдок?
Он с такой силой швырнул трубку на рычаг, что покачнулся стол. Потом опять подошел к Людмиле, чтобы посмотреть, что происходит на Стар-стрит. Психолог все еще стоял на месте и о чем-то переговаривался с Криппеном. Несмотря на их обещания, кто-то уже поднимался по лестнице. Если эти люди старались идти бесшумно, то у них не получилось. В дверь постучали.
Джереми на два шага приблизился к двери.
– Как только начнете взламывать дверь, она умрет, – проговорил он, довольный тем, что Людмила снова затряслась. – Она дрожит от страха. Это из-за вас. Что, гордитесь собой? Кто из нас теперь ее запугивает?
Ему не ответили. Возня за дверью неожиданно прекратилась. Казалось бы, в этой ситуации невозможно радоваться, но Джереми был доволен своим пистолетом. С ним можно было делать то же, что с настоящим, кроме одного. Невозможно нажать на курок в самый последний момент. И потому он надеялся, что кто-то сделает это за него. Шаги удалились вниз по лестнице.
– В штате Юта, – обратился он к Людмиле, – смертная казнь – это расстрел заключенного целой командой.
– Они никогда этого не делают, – ответила она.
– Делали. Последний раз в семидесятых. Они призывают волонтеров на роль палачей, но те обычно не могут слона с пяти шагов застрелить. И теперь у них среди простых волонтеров есть натренированные стрелки. Вот так я и хотел бы умереть. А ты?
– А я умирать не хочу. Я недавно вышла замуж.
Он рассмеялся. Снова зазвонил телефон. Если он не ответит, они будут просто продолжать звонить. Придерживая пистолет у самого ее уха, под серьгой, он потянулся к трубке.
– Алло?
– Это инспектор Криппен, Квик, или как вас там, Гиббонс.
Джереми промолчал.
– Вы только вредите себе, и вы это знаете. Пистолет – очень плохая идея. И заложница – тоже. Если вы ее отпустите и бросите пистолет из окна, это зачтется в вашу пользу при рассмотрении дела.
– Чем дольше вы сотрясаете воздух, тем больше мне хочется ее убить. Я приставил пушку к ее уху. Если нажму на курок, она умрет через секунду.
Трубку положили. Опять совещаются, наверное. Он почувствовал, как Людмила отстранилась от пистолета и посмотрела на него:
– Почему ты это делаешь? – Она начала переходить на славянский акцент. – Почему я? Что я такого сделала, почему ты выбрал меня?
– Ты просто попалась под руку, – ответил он.
Подъехала еще одна машина. Полицейский фургон. Оттуда вылезли четверо снайперов с винтовками. Джереми улыбнулся.
– Я не отпущу ее, – выкрикнул он. – Если вы меня убьете, то и ее заодно. Я об этом позабочусь, – он не собирался этого делать, но пусть они так думают.
Зулуета вышел на улицу. Он был симпатичным, и Джереми подумал, что лицо его чем-то напоминает лицо парня, которого он пытался задушить. Они могли быть братьями. Зулуета уставился на него своими черными глазами.
– Мы пока ничего не собираемся предпринимать… Гиббонс. Ни нам, ни вам спешить некуда. Но нужно позаботиться о миссис Перфект. У нее больное сердце. Вы этого не знали?
Джереми не знал, и сама Людмила тоже. Больное сердце придумал Фредди. Но Людмила не собиралась возражать. Она сделала страдальческое лицо и слегка застонала.
– Если у нее случится приступ, у вас, Квик, будут большие проблемы. Но вы можете избежать этого. Отпустите миссис Перфект сейчас, и мы встретим ее. Здесь врач. Отдайте ее нам, Квик, то есть Гиббонс.
Джереми закричал страшным голосом.
– Да плевать мне на ее сердце! А скоро мне на все будет плевать!
«Кроме матери, – подумал он. – Боже, моя бедная мама!»
– Я собираюсь совершить самоубийство, – продолжал он, – только
Зулуета вернулся в магазин, и сразу после этого зазвонил телефон. Джереми не хотел брать трубку. Какой смысл? Всю Стар-стрит уже оцепили. Народ отгоняли от оцепления, как стадо овец, охраняемых собаками. Четверо стрелков заняли позиции. А что, если его мать звонит? Он хоть попрощается…
Он поднял трубку.
– Да?
– Мистер Квик?