начинает барабанить по шершавой поверхности руками…
Уэксфорд подошел к ней.
— Лучше вызвать кого-нибудь из женщин, — бросил он Бэрдену.
Миссис Энсти пронзительно закричала.
Женщина-офицер забрала у миссис Энсти пустую чашку и протянула ей свежий носовой платок.
— Вам лучше?
Норин Энсти кивнула. Лицо её покраснело и распухло. Волосы блестели от дождя, щеки — от слез. Она являла собой воплощенную скорбь.
Неожиданно Норин отчетливо проговорила:
— Теперь я никогда не смогу попросить у него прощения.
Какое-то мгновение им казалось, что силы вот-вот покинут её. Послышались всхлипывания, похожие на бульканье отсасываемой из вен крови.
— Я больше не буду плакать, — пообещала Норин. Но рыдания не стихали. — Я умру, а он так и не будет знать о моем раскаянии.
Уэксфорд кивнул своей подчиненной, и та покинула комнату, унося чашку и носовой платок.
— Он простил вас. Разве он не оставил вам квартиру?
Казалось, она толком не слышит его.
— Он умер, а я даже не знала.
Уэксфорд подумал о двух женщинах, пришедших хоронить Смита, — старой соседке и машинистке.
— Вы ведь не знаете, что я ему сделала! Мы были женаты восемь лет, прекрасная пара, счастливая. Так все про нас говорили, и это правда, — Рыдания комом застряли у неё в горле. — Он часто делал мне подарки. — Она закрыла клаза и принялась раскачиваться из стороны в сторону. — Мы жили в доме, где размещалась его контора. Рядом были гаражи. Я видела их из своего окна. Я была учительницей, но бросила работу. Джефф меня содержал.
Она говорила отрывистыми фразами. Уэксфорд пододвинул свой стул поближе и сел, опустив голову.
— Рэй Энсти работал в гараже. Я часто наблюдала за ним. Вы знаете, как механики ложатся навзничь, запрокидывая голову? Боже мой! — Она содрогнулась. — Вам все это не нужно. Я лучше пойду.
Ее вещи так и не просохли. С плаща и зонтика натекла лужа, похожая на волдырь. Норин вяло пошарила возле кресла, отыскивая сумочку.
— Мы отвезем вас домой, миссис Энсти, — мягко сказал Уэксфорд. — Но попозже. Вы хотите отдохнуть? Еще два вопроса, и отдыхайте себе.
— Он умер, он недосягаем. Зачем он вам?
— Я думаю, — медленно сказал Уэксфорд, — что нам нужен ваш второй муж.
— Рэй?
— Где он, миссис Энсти?
— Не знаю, — устало ответила она. — Я не видела его несколько месяцев. Он ушел от меня в конце прошлого года.
— Вы сказали, что он работал в гараже? Механиком?
— Полагаю, да. Что ещё он может делать? — Ее перчатки валялись на полу возле ног. Она подняла их и оглядела, будто находки, выловленные со дна пруда. — Вы с самого начала подозревали его? — Ее лицо покрыла мертвенная бледность. Норин попыталась встать. — Вы искали моего мужа, а не Джеффа?
Уэксфорд кивнул.
— Что он натворил? — севшим голосом спросила она.
— Пропала девушка. Возможно, умерла.
— Нож, — пробормотала женщина. Ее глаза закатились. Уэксфорд бросился к Норин и подхватил её на руки, не дав упасть.
— Где вашей сестре чинили машину? — спросил Бэрден. Марголис поднял глаза от своего позднего завтрака, состоявшего из кофе, апельсинового сока и неудобоваримых на вид крутых яиц. На лице его появилась равнодушно-безнадежная мина.
— В каком-то гараже, — сказал он и добавил: — Может, у Которна, а?
— Вы не можете не знать, мистер Марголис. Разве вашу собственную машину не обслуживают?
— За этим следила Энн, — художник перевернул яйцо в подставке скорлупой вверх, как ребенок, забавляющийся первоапрельскими шутками. — Хотя что-то такое было… — Он взъерошил свои волосы, и они сделались похожими на нимб. — Какая-то поломка. Я почти не помню. Вроде, она говорила, будто собирается к кому-то еще. — Он поставил поднос на подлокотник дивана и поднялся, чтобы стряхнуть крошки с колен. — Жаль, не могу вспомнить.
— Она поехала к этому Рэю, мистер Марголис, — едко вставила миссис Пенистан. — Вы же знаете. Возьмите себя в руки. — Она взглянула на Бэрдена, пожала плечами и возвела очи горе. — С тех пор, как исчезла сестрица, он начал разваливаться. Ничего не могу с ним сделать. — Домработница села рядом с Марголисом и окинула его долгим, полным отчаяния взглядом. Миссис Пенистан напоминала Бэрдену мамашу или няньку, приведшую в гости непослушного ребенка. Она склонилась к художнику и запахнула полы его халата, прикрывая пижаму.
— Какой ещё Рэй?
— Не спрашивайте меня, дорогой. Вы же знаете, она никогда не называла фамилий. Помню только, что пару месяцев назад она сказала: «Хватит с меня этой обдираловки у Рассела. Отныне пусть наши машины осматривает Рэй». Я ещё спросила, кто такой Рэй, а она говорит: «Не ваше дело, миссис Пенистан. Хороший парень, и очень меня ценит. А если я скажу, кто он, его могут выгнать с работы».
— Он приходил сюда ремонтировать машины?
— О, нет, дорогой. Тут нет необходимых инструментов. — Миссис Пенистан обвела глазами мастерскую и посмотрела на окно, словно желая показать, что ни в доме, ни в саду нет ни одного предмета, годного для практического применения. — Она сама ездила к нему. Понимаете, он живет где-то неподалеку. Я видела, как она уезжала, но, когда возвращалась, меня тут уже не было. Зато он оставался дома, — она ткнула пальцем в тощую грудь Марголиса. — Но ведь он никогда не слушает, что ему говорят.
Когда Бэрден уходил, они сидели рядом, и миссис Пенистан уговаривала Марголиса допить кофе. Дорожка намокла от дождя, под ногами лежали влажные лепестки. Ворота гаража были открыты, и Бэрден впервые увидел машину Марголиса. Она была зеленая.
Он начал прикидывать, как могло быть обстряпано это дело. Теперь, думал инспектор, понятно, почему использовали черную и зеленую машины и где до полуночи стоял белый «альпин» Аниты. Почувствовав волнение, Бэрден торопливо зашагал к калитке, открыл её, и с кустов боярышника на него, будто из ведра, хлынула вода.
Вот как, должно быть, чувствует себя психиатр, думал Уэксфорд.
Норин Энсти лежала на кушетке в комнате отдыха, глядя в потолок, а он сидел возле неё и слушал.
— Он всегда носил нож, — рассказывала она. — Я увидела его в первый же день, когда Рэй поднялся ко мне из гаража. Джефф работал внизу. Я часто носила ему кофе, а потом стала угощать и Рэя тоже. И вот однажды он сам пришел наверх. — С минуту она молчала, качая головой. — Боже, он был прекрасен. Не смазлив, а именно прекрасен, совершенен, какими и должны быть люди. Какой я сама никогда не была.
Уэксфорду не хотелось прерывать её, но пришлось: ведь он не был психоаналитиком.
— Сколько ему лет?
— Десятью годами моложе меня, — ответила она, и Уэксфорд понял, как больно ей это говорить. — В тот день он поднялся наверх. Мы были совсем одни, и он достал маленький складной нож. Вытащил из кармана и положил на стол. Я никогда не видела их раньше и не знала, что это такое. Мы почти не разговаривали. О чем нам говорить? У нас не было ничего общего. Он сидел, улыбался и делал всякие намеки. — Она почти смеялась, но Уэксфорд слышал её стесненное дыхание. — Я так жалела его, — Норин
