Однако это не помешало Флойду быстро и решительно, не заботясь о целости крючков и пуговиц, стащить с нее остатки одежды. В следующую секунду она навзничь лежала на кровати, а муж навис над ней, придерживая руками и коленями.
Какое-то время его губы блуждали по ее груди, играли чувствительными сосками, прошлись по плоскому животу…
— Ненавижу тебя! — яростно пробормотала Силия.
Закрыв глаза, она мотала головой из стороны в сторону, сжимала и разжимала кулаки и громко стонала, пока его губы, зубы и язык жадно и нетерпеливо возбуждали ее.
Когда после столь сладостной пытки она ощутила на себе тяжесть его тела, это было облегчением. Несмотря на свои угрозы, Флойд был нежен, а затем яростно и страстно овладел ею…
Охваченная неистовым наслаждением, которое граничило с мучением, она закричала:
— Я люблю тебя. Ох, я люблю тебя…
— Кого ты любишь? — гневно потребовал ответа муж.
— Что? — спросила ошеломленная Силия. — Тебя… Я люблю тебя…
— Ты говоришь так, словно это правда, — пробормотал Флойд.
Она повернулась и прижалась лицом к его бронзовой шее.
— Это и есть правда. Я любила тебя с того дня, когда впервые увидела. Даже когда я ничего не помнила, все равно знала, что любила тебя.
— Несмотря ни на что? — поразился супруг.
— Несмотря ни на что.
— Тогда что здесь делал Крокет? Почему ты целовала его?
Она кратко объяснила случившееся.
— Ты ездила в Голд Потлатч одна? Зачем?
— Я хотела еще раз взглянуть на перила. Да, они были высотой по пояс, как ты сказал, но я помнила, что они были ниже — вроде тех, которые ограждают церковные хоры…
— И ты была права.
— Откуда ты знаешь?
— Я съездил в город, в редакцию «Ванкувер Тайме» и попросил поднять старые номера. В одном из них напечатана заметка под заголовком «Роковой шаг». Вот копия. А теперь слушай:
«Вердикт судьи гласит: смерть в результате несчастного случая. Установлено, что причинами последнего явились низкие перила и то, что женщина находилась в состоянии сильного опьянения.
Суд постановил, что для предупреждения повторения трагедии перила должны быть заменены более высокими…»
— И их заменили. Моя мать написала об этом в своем дневнике, — с горечью сказала Силия.
— Она вела дневник? — удивился Флойд. — И в деталях описала, что случилось и почему?
— Да, все это там есть. Но было бы лучше не читать его и не ворошить прошлое.
— Если ты пытаешься защитить ее… — угрюмо начал супруг.
— Нет.
— Как бы там ни было, я имею право знать правду.
— Прекрасно. Дневник внизу, в моей сумке. Сейчас принесу…
Через десять минут побелевший Флойд отложил тетрадку с записками и недоуменно проговорил:
— Значит, ты пыталась защитить не ее, а меня… — А затем воскликнул: — Боже! Все эти годы я ненавидел не ту женщину… — Он стиснул руки так, что побелели костяшки.
— Не нужно никого ненавидеть, — успокоила его Силия. — Особенно себя.
— Как я мог так ошибиться? — простонал он.
Жена прикоснулась к его щеке.
— Ты был маленьким, когда подслушал ссору родителей, говоривших о разводе. Не твоя вина, что ты неправильно понял услышанное…
— Я не просто неправильно понял, а все перевернул с ног на голову… Даже в детстве я считал Монику колдуньей, а свою мать-образцом супружеской верности… — После долгой паузы он продолжил: — Я никогда не думал, что моя мать может так полюбить другого мужчину, чтобы захотеть развода…
Силия вздохнула.
— А про моего отца этого никто бы не сказал. Для него отношения с твоей матерью были всего лишь очередной интрижкой. Меньше всего на свете он хотел развода, поскольку это бы разрушило его карьеру. Странно, как две женщины могли любить такого мужчину. Никто не сомневался, что причиной смерти твоей матери стал несчастный случай, но нужно было понять, что за человек мой отец, как он обольстил ее и сделал алкоголичкой. Ты сам видел, как это отразилось на моей собственной матери… Именно он несет ответственность за искалеченные судьбы многих людей…
— Ты как-то сказала, что для танго нужны двое, — тихо отозвался Флойд, — и, как я теперь понимаю, была права. Моя мать тоже несет свою долю ответственности.
— Меня утешает только одно: несмотря ни на что, наши матери оставались подругами до самого конца.
Флойд виновато посмотрел на жену.
— Ты когда-нибудь сможешь простить меня за то, что я возлагал всю вину на Монику?
— Если бы ты этого не сделал, мы не оказались бы там, где находимся сейчас, — напомнила Силия.
— А где мы находимся и чего ждем?
Она предпочла пропустить подтекст мимо ушей и ответила:
— Лежим в постели далеко от пентхауса и готовимся ко сну.
— Тебя это устраивает?
— Да.
Силия заметила, что в зеленых глазах мужа вспыхнула надежда.
— Иными словами, ты довольна тем, как складываются наши отношения?
— Они почти идеальны.
— А что нужно для того, чтобы они стали совершенно идеальными?
— Наверное, взаимное доверие.
— Я всегда стремился к этому. Что еще?
— Загородный дом.
— Ты сможешь привыкнуть к Грей Хиллзу?
— Уже привыкла. Собственно говоря, это была любовь с первого взгляда.
— Тогда он станет нашим домом. Что еще? Она слегка заколебалась.
— Для такого дома нужна большая, счастливая семья…
— Дети? — Он приподнял темную бровь. — Сколько тебе нужно?
— Трое или четверо.
— Думаю, с этим мы справимся. Что дальше?
— Ну, может быть… когда мы будем ездить в Монреаль… пентхаус со слугой, который играет в покер и пьет бурбон.
— Это у тебя уже есть. А самое заветное?
Силия помолчала, а потом призналась:
— Больше всего на свете я бы хотела нравиться тебе.
Он ответил так же, как когда-то:
— Слово «нравиться» слишком пресное, слишком безжизненное. А как ты относишься к глубокой, страстной любви на всю оставшуюся жизнь?
Синие глаза женщины наполнились слезами, и она прошептала:
— Положительно…
Флойд крепко прижал к себе жену и поцеловал в мокрые веки.
— У тебя уже есть такая любовь!
