лицу, наконец он с трудом перевел дыхание и пробормотал:
— Там… написано… Я тебя люблю, Лиза.
— Я тоже тебя люблю, но что там написано?!
— Я тебя люблю. Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ЛИЗА!!! Вот что там написано!
И тогда она тоже начала хохотать, и это безумие продолжалось и продолжалось, а Дагмар, подметавшая на первом этаже, улыбалась и бормотала себе под нос:
— Надо же, а говорили, что хозяин Ромсдаля суров, как айсберг! Айсберги так не хохочут! Вон, аж досюда слышно! Ну дети, чисто дети…
— Трои! Я так тебя люблю!
В нескольких милях от «Морского Волка», в небольшом доме на сваях, окнами, выходящими на Северное море, тихо рассмеялась от счастья нагая женщина. Она лежала на пушистой шкуре и лениво перебирала золотые кудри усталого викинга, чье лицо было спрятано на ее обнаженной груди. Голубые глаза женщины сияли, нежные губы что-то шептали…
— Сигурд! Я так тебя люблю!
В нескольких тысячах миль от домика на сваях, в большом добротном доме, стоящем на берегу бурной речки Абитиби, со стремянки сверзилась рыжеволосая девушка, перепачканная зеленой и желтой краской. Ее поймал на лету высокий долговязый парень. Девушка обхватила его за шею и испустила радостный ликующий вопль:
— Майкл! Я так тебя люблю!
Темноволосый и синеглазый мужчина, затаив дыхание, прижимался ухом к животу улыбающейся женщины. Лицо у мужчины было испуганное и растерянно-радостное, а у женщины просто счастливое. Мужчина только что впервые услышал, как шевельнулся его ребенок в лоне матери.
Мужчина поднял глаза, и женщина ответила ему нежным и понятным без слов взглядом.
Я люблю тебя! Я так люблю тебя!
И так будет всегда, пока стоит мир и пока расцветают по весне маленькие белые цветы.
Снежные колокола любви.
