мгновений он услышал приглушенный женский голос. Он показался ему незнакомым, «…была большая драка. Хотя…» Сознание Томаса медленно прояснялось, пытаясь вырваться из хмельного тумана. Он часто останавливался в различных гостиницах, и поэтому быстро сообразил, что находится не в своем номере. И женщина, которая говорит по телефону — не Алиса.
Кто может быть так осведомлен об их вчерашнем скандальчике? Что происходит? Он быстро оделся и на цыпочках подошел к ванной комнате. Какая-то блондинка, которую он не узнал, стояла, одетая в его рубашку, и шептала в трубку: «Он здесь. Я провела с ним ночь». На косметичке лежала пустая коробочка из-под пленки.
Когда Томас положил руку на телефон, женщина от удивления вздрогнула. Его большой палец неторопливо нажал на кнопку и связь оборвалась. Он взял трубку и положил ее на рычаг.
— Неужели мы были так неблагоразумны этим ранним утром? — его голос ото сна был хриплым. — Мне бы хотелось взять мою рубашку, если вас это не затруднит.
Мэриел смотрела, как разозленный актер исчез в дверном проеме, быстро сняла с себя рубашку и закрутилась в гостиничное полотенце.
— Кто вы? — раздался из комнаты его голос.
Ошеломленная таким вопросом, Мэриел ничего не смогла ответить. Она прошла в спальню и схватила халат из стенного шкафа. Она не успела поймать наспех накинутое полотенце, и оно соскользнуло на пол. Томас был недоволен и молча смотрел, как красивая блондинка, смущаясь и пряча глаза, пытается попасть в рукава халата.
Мэриел понимала всю нелепость ситуации и, растерявшись, не могла произнести ни слова.
— Я вас знаю? — спросил Сексон, сдерживая свое недовольство. Он одел рубашку и пиджак, собираясь уходить.
Мэриел машинально кивнула головой. В этот момент в ванной опять зазвонил телефон и пронзительным звоном ворвался в тишину комнаты.
— У вас есть имя? — настойчиво спросил он. — Я могу это узнать у портье, — с этими словами Сексон взял ее вечерний ридикюль и начал в нем копаться. Опять раздался резкий телефонный звонок.
— Мэриел Мак Клири, — четким голосом произнесла Мэриел. Что он ищет? Телефон трезвонил не умолкая.
— Спасибо, — сухо промолвил знаменитый актер и взял ее фотоаппарат. — Мне кажется, что содержимое принадлежит мне.
— Я прослежу, чтобы вам вернули камеру, — с подчеркнутой вежливостью добавил он и дверь за ним закрылась.
Телефон продолжал свои безумные вопли. Она подошла к нему. В оцепенении села на пустую кровать, смутно сознавая, что простыня еще хранит тепло его тела. Мэриел сняла трубку и ответила Ширли.
Собираясь домой, Мэриел нашла кассету от пленки и вспомнила все, что с ней произошло. Этот уикенд предназначался для того, чтобы она смогла изменить свою жизнь — забеременеть и родить ребенка. А получилось, что она встретила Томаса Сексона и на протяжении нескольких безумных часов разделила с ним малый эпизод его жизни. Но и от этих волшебных минут ничего не осталось. Злость Томаса вычеркнула их из жизни Мэриел.
Ширли заверила ее, что все можно исправить, что Сексон слишком сильно отреагировал и все станет на свои места, когда он узнает, что не нужно отделываться от «улик». Но они есть и Мэриел держит их в руках. Целая пленка Томаса Сексона. Но никто об этом не узнает.
Кроме того, для нее уже было не важно, можно или нельзя это исправить. Томас ушел из ее жизни и вернулся в свою. И там ей места нет. Что ж, это своего рода возмездие за то, что Мэриел позволила себе сделать эти фотографии. Но теперь все равно… Все равно. Волшебный мир исчез.
Вечером она распаковала чемоданы, положила пленку в пустой футляр от фотоаппарата и спрятала ее в шкаф. Она уничтожит ее, сказала себе Мэриел. Скоро.
Глава 7
Мэриел уже собиралась уходить на работу. Открыла дверь… Огромный букет воздушных оранжевых и крошечных бледно-лиловых орхидей, увенчанный высокими золотистыми лилиями, был шедевром дизайна.
— Лучшего букета я еще никогда не доставлял, а я занимаюсь этим делом уже пятнадцать лет, — уверял посыльный. Он сверился с квитанцией и достал небольшую коробку. Мэриел пришлось расписаться дважды.
— Должно быть фотоаппарат, — предположила она, взвешивая на руке предмет.
— Ну, а вот это уже не камера, — мужчина вынул маленькую голубую коробочку от Тиффани, спрятанную в гуще цветов и подмигнул ей. — У вас будет сегодня прекрасный день.
И в самом деле, в одной коробке был ее фотоаппарат, хорошо упакованный, чтобы не повредился и три катушки с пленкой. А в другой лежал футляр для ювелирных изделий и внутри него — тонкий золотой браслет с бриллиантами. Драгоценные камни сверкали и переливались, отражая солнечный свет.
— В чем дело, черт возьми? — женщина с недоумении разглядывала дорогой браслет, потом увидела сопроводительную записку: «Мэриел. Вечер был прекрасным. Простите, что неправильно Вас понял. Т.» 'Т' может означать только Томас, который Сексон.
— Это сумасшествие, — пробормотала Мэриел. — Зачем он это сделал?
Опаздывая на работу, она закрыла дверь и вскочила в лифт. «Цветы — извинение, а браслет?» — Мэриел начинала злиться.
Она шла пешком по маленькой улице Санта Моника к высотному зданию в Сент Сити, где помещался ее офис. Неужели он думает, что цветами и дорогой безделушкой можно откупиться от гнусного обвинения в шантаже. Как же этот актер наивен, полагая, что она примет извинения в подобной форме.
Раздраженная, она нажала кнопку «17 этаж». Чем больше Мэриел думала об этом, тем сильнее чувствовала себя оскорбленной. Кого, черт подери, он из себя мнит? Золотой браслет с бриллиантами за одно ночное развлечение? Или, в данном случае, сон. Какой была бы цена за уикенд — ожерелье и сережки? И почему 'Т', а не полное имя?
Медленно тянулось утро. Обычный поток мелочей, скопившихся за выходные, увеличился тысячей и одним документом, которые нужно было обработать в соответствии с принятыми законами. Все это занимало ее руки, но не голову. Мэриел никак не могла решить, что нужно сделать. К полудню она знала, что предпринять. 'Т' мог это предвидеть.
Во время ланча Мэриел зашла домой и забрала браслет. Она не позволила себе соблазниться хоть раз примерить его. Пройдя семь кварталов, Мэриел зашла в магазин Тиффани и настояла, чтобы драгоценность записали на счет Томаса Сексона. Невозмутимый управляющий согласился исполнить ее просьбу, но уговорил, чтобы молодая женщина взяла с собой копию квитанции. Удовлетворенная, Мэриел побаловала себя дорогим ланчем в «Грилле».
Уже на работе, она вложила в конверт с адресом фирмы «Мейсон и Персон» копию квитанции и записку:
«Мистер Сексон. Я возвратила Ваш браслет. Такие подарки присылают друзья или любовники. Вы ни тем, ни другим не являетесь. Мэриел Мак Клири».
В тот же день Мэриел позвонил Милфорд Хейгуд.
— Мы получили прекрасное сообщение из Англии, — проинформировал юрист. — Но они ничего не могут делать дальше, пока не вскроют конверт. Они абсолютно уверены, что там находится ключ, возможно от какого-нибудь сейфа. Будет забавно, если там окажется подарок на память. Согласно инструкции Вудза, вы — единственная, кому разрешено вскрыть конверт.
— Ехать в Лондон для того, чтобы открыть конверт? Это абсурд, — Мэриел раздражала английская педантичность. Она была расстроена тем, что возвращение браслета не улучшило ее настроения.
— Условия очень специфичные. Бернсайд проверил банки в Лондоне и Рединге, чтобы узнать — есть ли там сейф на имя Вудза. Они ожидают ответа еще от трех лондонских банков. Совершенно бессмысленно продолжать финансировать поиски сейфа. Неизвестно, когда он найдется. Нужно вскрыть конверт. Бернсайд того же мнения. Мне лично кажется, что вы должны ехать. Кто знает, для чего этот ключ. Он может быть очень ценным. А может быть ничем. Вам придется решать.
Путешествие потребует части денег, предназначенных для ребенка и, возможно, никогда не окупится. В
