Шепот ветра

— Я не хочу, но мне придется, Габриель. Я должна узнать правду о том, кто я, и я не поверю, пока не прочту письмо своими глазами. Вы же понимаете меня, не так ли?

— Я не хочу, чтобы вы страдали. Лучше бы я не говорил вам, что написал мисс Дивайн.

В половине шестого Амелия поднялась по ступеням лестницы на маяке. Амелия словно бы шла на свою собственную казнь. Она сказала Эвану, что Карлотта хотела видеть ее и что она вернется через час. Эван был очень благодарен ей за то, что она сделала для Майло, и не стал расспрашивать ее.

Через некоторое время на маяк зашел Габриель и запер за собою дверь.

Амелия сидела в ламповой комнате, смотрела на море и слушала тяжелые шаги на лестнице. Когда Габриель поднялся наверх, она даже была не в силах улыбнуться ему. Амелия молча наблюдала, как он подготовил лампу, чтобы зажечь ее, а затем сел напротив нее.

— Прежде чем отдать вам письмо, Сара, я просто хочу, чтобы вы знали, что его содержание не изменило моего отношения к вам, и я хочу, чтобы вы мне пообещали, что сами не измените отношения к себе.

— Я не могу пообещать этого, не зная, о чем идет речь в письме. А что касается того, что вы не изменили своего отношения ко мне, то это неправда. Я вижу в ваших глазах что-то, чего не было вчера. Вы не можете отрицать, что содержание письма задело вас за живое. Думаю, у меня будет подобная реакция.

Габриель на мгновение потупил взгляд.

— Женщины, о которой пишет мисс Дивайн, больше не существует. Я думаю, что, забыв прошлое, вы начали жить новой жизнью. В вашем случае потеря памяти — благо. Я знаю, что вы не поверили, что это так, но вы поймете, что я имел в виду, когда прочтете письмо. Сейчас вы можете начать свою жизнь с чистого листа.

— Вы разве забыли, что мне остается еще два года до конца моего срока?

— Нет. Я думаю, Эван и его дети замечательные люди, и следующие два года я тоже буду вместе с вами. Как смотрителю маяка мне осталось работать здесь всего пару месяцев, но я могу продлить контракт, если захочу, а я хочу быть с вами здесь и буду, пока вы вынуждены будете находиться на острове.

Габриель протянул девушке письмо. Дрожащими руками Амелия развернула его.

Уважаемый мистер Доннели,

я была удивлена получить от Вас письмо, и немало встревожилась, узнав, что Сара Джонс старается убедить Вас, что она не осужденная преступница, присланная на работу в распоряжение мистера Финнли. Возможно, Вам неприятно будет это слышать, но я только могу повторить то, что сказала, когда была там. Она познакомилась с моей служанкой Люси, которая передала мне все, что мисс Джонс рассказала ей. Она сказала, что осуждена и направлена работать к фермеру с шестью детьми на двухлетний период и что после намерена вернуться в Бристоль. Добавлю, что Люси утверждала, что мисс Джонс совершенно не испытывала угрызений совести. На самом деле, у Люси сложилось такое впечатление, что у нее скрытная натура. Не могу сказать, почему бедняжка Люси была такого мнения, но, видимо, ее ощущения были верными.

Пережив потерю Люси, я могу только сказать, что с тех пор, как я поселилась у Эшби, воспоминания о кораблекрушении становятся все более четкими. С болью в сердце я вспоминаю ужасную картину, когда все мы находились в спасательной шлюпке. Я звала Люси и увидела, как мисс Джонс отталкивает мою служанку в сторону, чтобы занять ее место в шлюпке. Если быть до конца откровенной, то на борту творился ад кромешный, каждый был сам за себя, пытался спасти свою жизнь, но поступки в подобных ситуациях показывают характер человека, и я не могу простить Сару Джонс за то, что она сделала с Люси. Семья Эшби тепло приняла меня, относятся ко мне замечательно, но Люси стала мне сестрой, которой никогда у меня не было, и я с каждым днем все больше скучаю по ней. Я находилась в шоковом состоянии, когда Вы спасли нас с мисс Джонс, и я жалею, что не спросила с нее за ее мерзкий поступок. Ведь она спаслась ценой жизни Люси.

Не знаю, что сказала Вам мисс Джонс, но, наверное, после того как она потеряла память, ей трудно смириться с этим. Боюсь, что Вы зря потратили время, обратившись в тюрьму по ее поводу, и настоятельно советую Вам найти своему свободному времени более подходящее применение, так как мисс Джонс не может рассчитывать на свободу. Ей придется полностью заплатить за свое преступление, но также следует считать, что мисс Джонс повезло, потому что ей так и не придется заплатить за то, что она поставила свою жизнь выше жизни другого замечательного человека.

Семья Эшби шлет Вам наилучшие пожелания.

Искренне Ваша,

Амелия Дивайн

Амелия застыла от мучительной боли. Письмо упало на пол из дрожащих пальцев и слезы покатились из глаз.

— О боже, — тихо застонала она. — Я… чудовище.

Габриель протянул к ней руку, но она отстранилась и вскочила на ноги.

— Я же говорил вам, Сара, вы не такая.

— Как я могла быть такой жестокой и бессердечной? — Даже лишившись памяти, Амелия в глубине души чувствовала, что ее спасение стоило жизни другому человеку. — Как я могу жить, зная, что кто-то лишился жизни из-за меня? — Она повернулась и бросилась вниз по лестнице.

Габриель окликнул ее, но Амелия не остановилась. Он молился, чтобы она не сделала какую-нибудь глупость, и хотел последовать за ней. Но Габриель не мог оставить маяк. Если свет погаснет, то могут погибнуть сотни или тысячи людей.

— Сегодня ты не в себе, Сара, — забеспокоилась Сисси.

Они вместе складывали сухое белье, и Сара была непривычно молчалива, иногда смотрела вдаль, Сисси догадывалась, что девушка пытается вспомнить что-то из прошлой жизни. Почти всегда, особенно с тех пор, как они подружились с Габриелем, Сара была веселой и жизнерадостной. Но сегодня она выглядела так, словно тяжесть всего мира легла ей на плечи.

— Ты переживаешь, что никогда не узнаешь, кто ты? — спросила девочка.

Губы Амелии задрожали.

— Если бы ты задала мне этот вопрос вчера, я бы ответила, что отдала бы все, чтобы узнать, кто я. Сегодня же… — Ее голос оборвался, и слезы заблестели в глазах.

— О Сара, что же изменилось? — спросила с тревогой Сисси.

— Сегодня я отдала бы все, чтобы не знать этого.

— Почему же?

— Габриель написал письмо девушке, вместе с которой он спас меня, и спросил ее, может, она ошиблась, опознав меня как осужденную. Вчера он получил ответ. Она написала, что никакой ошибки нет. — Амелия не могла заставить себя рассказать Сисси, каким чудовищем она оказалась, что спаслась ценой чужой жизни. При одной мысли об этом ее сердце наполнялось мучительной скорбью. Амелия буквально сгорала от стыда.

— Это не значит, что не произошла ошибка, — засомневалась Сисси. — На борту корабля было много людей. Наверное, это была другая девушка, похожая на тебя, и во всей той суматохе…

— Я больше не могу надеяться на это, Сисси. Очевидно, что мое прошлое, это та часть жизни, которой я должна стыдиться, и мне придется с этим жить. Я не могу вернуться назад и изменить его, но мое будущее в моих руках, и я намереваюсь сделать все, что в моих силах, чтобы искупить все свои грехи. Одно ясно. Я не заслуживаю быть счастливой. — Она подумала о Габриеле. Он никогда не был ее, но теперь она вовсе не имела права на будущее с ним. Габриель заслуживал лучшего. Ей оставалось лишь, не жалея себя, работать для детей Эвана Финнли.

Сисси не понравились рассуждения Сары, но она не знала, как убедить ее в том, что она заслуживает быть счастливой.

— Могу я спросить тебя кое о чем, Сисси?