2.06
Если меня попросят прокомментировать тему сексуальности, например, для «Mail on Sunday» (21), я скажу, что это сугубо личное, и нечего совать свой нос в чужой вопрос. И добавлю: «Ой, и не спрашивайте. У меня все плохо».
21.40
Легла спать пораньше. Зализываю душевные раны.
21.41.
Сколько можно! Нашла под подушкой обделанный подгузник Либби.
9.00
Проснулась. В девять утра - это в каникулы-то! Лишнее подтверждение, что мне очень-очень плохо.
Мама, естественно, ничего не замечает.
- Мам, а не слабо приучить Либби ходить на горшок? А то она так до старости будет писаться и какаться. И останется без мальчиков. Прям как я.
8.30
Кажется, я похудела, но только ниже пояса. Мама витает в облаках и ничего не замечает. У нее на кухне висит календарь - она вычеркивает дни, оставшиеся до папиного приезда, а счастливую дату даже обвела сердечком. Господи, сколько ей лет? Я говорю ей:
- Ты уж не беспокойся, я сама приготовлю себе завтрак, у тебя есть дела поважнее.
Мама не откликается - мурлычет что-то в ванной и намазывает себя всевозможными кремами. Я говорю чуть громче:
- Знаешь, вчера вечером приключилась интересная штука: я перерезала себе горло, и моя голова куда-то закатилась. Ты случайно не видела ее?
А мама отвечает:
- Посмотри, чтобы Либби не ходила босиком.
- Знаешь, по-моему, новый сосед такой же трансвестит, как и наш фати.
Мама выглянула из ванной:
- Джорджия, что ты несешь? Где Либби?
- Мам, а ты не заметила ничего необычного? Твоя дочь несчастна. Просто убита горем.
- Что, ноготь сломала? - сказала мама и гаденько так рассмеялась. А потом стала звать Либби: - Либби, где ты, доченька? Чем ты там занимаешься?
Из маминой комнаты раздается мяуканье, потом голос Либби:
- Все халасо.
- О, господи! - воскликнула мама и рванула в комнату.
Послышался грохот, а потом мамин вопль:
- Либби, да это же моя лучшая помада!
- Ему идет!
- Что за глупости! Коты не красят губы.
- Нет, класят.
- Нет!
- Да.
- Ой-й… Не смей бить маму.
- Мама плохая!…
Ха- ха-ха… Смеется тот, кто смеется последним… причем в последний раз.
11.00
Дождь. В августе. Кто бы сомневался. Плетусь по лужам к Джаскиному дому и все думаю и думаю… Поставила на себе крест. И стала, наверное, похожа на сторожа Элвиса. Или на Линдси. Когда Робби ее бросил, она совсем сбледнула с лица. Словно она заболела анораксией. Анораксия - это когда человек сильно худеет и ходит в анораке (22), чтобы не замерзнуть от истощения. Шутка. Экспромт, я только что придумала. Несмотря на горе я еще способна шутить. Нужно будет рассказать Джаске. Но вернемся к моим баранам. Итак, у меня два пути: либо я буду влачить жалкое существование, как Элвис или Линдси, либо, подпоясав чресла, все же буду двигаться дальше, как в той песне про героя внутри каждого из нас.
Джас уже ждет меня на остановке.
- Ты что передвигаешься, как на деревянных ногах? - спрашивает она меня.
- Это я подпоясала чресла.
- Да? Можно подумать, что тебе в задницу вбили осиновый кол.
- Джас, ну ты и оборзела. В древние времена за такие вещи тебя забросали бы апельсинами.
Должна заметить, что я сама себе удивляюсь. Какая я все-таки джорджиальная. Мудрая и остроумная. Даже в тяжелую годину.
2.10
Лежу и понимаю, что мне поднадоела моя несчастная доля. И все же лежу… Скоро пролежни появятся, или вырастет длинная белая борода, как у Рипа ван Винкла (23) .
2.48
Нет, не могу уснуть, хоть убей. Пойду сползу вниз, почитаю мамину книжку про «Мужчин с Марса» - может, смогу разобраться.
3.35
Ну вообще. Я думала, парням нравится осознавать, что их любят, а оказалось, что они предпочитают тип «льдинка-холодинка» или «девушка-айсберг». Так вот в чем моя ошибка. Моему Каю не нужна была Герда с ее любовью, ему подавай Снежную королеву.
22.33
Как говорится, в том же месте, в тот же час. Барби-аквалангистка больно упирается мне в лопатку. А я лежу и читаю книжку про мужчин с Марса. Там их сравнивают с резиновым шнуром. Не в том смысле, что они эластичные, как резиновый шнур, или что можно смастерить мужчину, например, из автомобильной шины. Нет, все-таки книжка не об этом. Просто они здорово отличаются от женщин. Женщины любят уют, а мужчины только время от времени. Сначала они лежат у твоих ног, свернутые клубочком, а потом им нужна свобода, но лишь настолько, насколько растягивается шнур. А потом снова - пум - шнур выстреливает обратно, и мужчина возвращается.
Гм. Значит, выводы таковы: девушка должна быть недоступна и холодна, как айсберг, а мужчине нужно позволять оттягиваться. Блин и sacre bleu! He слишком ли много они хотят?
