В этом Атертон как раз и не был согласен со своим другом. Покойник есть покойник. И нужна ли вообще Диксону восстановленная после его смерти справедливость?
– Но и кое-какая практическая польза все же есть, – продолжал Слайдер. – Ведь то, что мы узнали, существенно дополняет портрет Кейта. Он был хитрой бестией, когда носил форму полицейского, и остался ею, уйдя из полиции в бизнес. А сейчас, я уверен, он занят тем, что проворачивает какое-то масштабное дело, о край которого мы случайно споткнулись. Я бы не удивился, если б узнал, что Кейт не захотел тогда окончательно потопить Диксона только потому, что меньше всего ждал от него своего публичного разоблачения. Так же, впрочем, как и от Бэррингтона. И вот смотри, что получается. Умирает Диксон и на его место тут же сажают Бэррингтона. Чем объяснить такое быстрое назначение? А ты представь, что кто-то замолвил за него словечко, кто-то, имеющий выход на самого Комиссара, обладающий весом и авторитетом в высоких кругах. Ну, что ты об этом думаешь?
Атертон тяжело вздохнул.
– По правде?
– Разумеется.
– Я думаю, ты сошел с ума. Нет, вернее, переутомился. Думаю, тебе сейчас самое время допить свой виски и лечь в постель. Если хочешь, можешь воспользоваться моей кроватью, а я устроюсь на софе. Ты больше меня нуждаешься в глубоком, продолжительном сне. А завтра...
– Завтра я, вероятно, буду уже иметь ответ из Америки, – сказал Слайдер. – А потом мне надо будет встретиться с одним человеком, которому наверняка есть что рассказать о мистере Кейте. Но и тебе придется кое-чем заняться.
– Ты неисправим, – сказал Атертон. – Ну ладно, что я должен сделать?
– Ты спросишь у своего друга Кима, можно ли получить определенную информацию из китайского посольства, не обращаясь туда с запросом через Министерство иностранных дел? Мне нужно знать, приезжал ли к нам некто Чжоу Хьянь Ху – официально или неофициально, – какую должность занимал и, если возможно, где находится сейчас.
– Ясно. Что еще?
– Покажи миссис Стивенс фотографию Кейта. Сдается мне, что она приняла седые волосы за белокурые, ведь уличные фонари светят желтым светом.
Последняя фраза Слайдера заставила Атертона встрепенуться.
– Похоже на то... – протянул он задумчиво. – И если на мужчине было пальто из верблюжьей шерсти, то это – судя по тому, что ты говорил о его вкусе – был Кейт.
– Ты читаешь мои мысли, – сказал Слайдер.
Слайдер дождался Питера Линга у дверей его магазина в половине девятого утра, сидя в своем автомобиле, припаркованном напротив. В тот самый момент, когда Линг сунул ключ в замочную скважину и собирался его повернуть, Слайдер вышел из машины и хотел было направиться к нему, но заметив выражение испуга, пробежавшее по лицу хозяина; резко остановился и достал из кармана свое удостоверение.
– Питер Линг, если не ошибаюсь? А я инспектор Слайдер из Департамента уголовной полиции Шеферд- Буша.
Линг слегка улыбнулся, но выражение испуга так и не исчезло с его лица.
– Мне показалось, что вы собираетесь меня ограбить, – сказал он.
– В таком случае прошу извинить меня за те неприятные ощущения, которые вам пришлось испытать по моей вине, – сказал Слайдер.
– Вы хороший психолог, – сказал Линг. – А ко мне решили обратиться, наверно, из-за скидки?
– Нет, я совсем по другому делу. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– О, – произнес Линг неуверенно, – тогда нам лучше зайти внутрь.
Во всей его внешности не было никаких характерных азиатских черт, за исключением, быть может, очень толстых и совсем черных волос, красивыми волнами зачесанных назад, и черных глаз, которые, хотя и не имели эпикантических складок, выглядели так, как будто были полностью лишены век. Войдя вслед за гостем в магазин, Линг прикрыл наружную дверь и сказал:
– Предлагаю пройти в служебное помещение, потому что если меня кто-нибудь увидит с улицы, то непременно подумает, что магазин открыт, и захочет войти. – И затем, ведя за собой Слайдера в глубь в магазина, обернулся к нему и добавил: – Вы даже представить себе не можете, сколько полицейских побывало у меня в последнее время. Похоже, вас всех охватила компьютерная лихорадка.
– Я понял из разговора с ребятами из Фулхэма, что вы предоставляете им какую-то особую скидку?
– Простейший способ самозащиты, – ответил Линг с легкой улыбкой. – Чем больше они у меня тут толкутся, тем меньше вероятность, что меня ограбят.
Войдя наконец вместе с гостем в кабинет, Линг предложил Слайдеру стул, потом взял себе другой и уселся напротив.
– Итак, чем могу быть вам полезен? – спросил он.
– Расскажите мне все, что вы знаете о Колине Кейте.
Какое-то совсем необычное выражение появилось на лице Линга. Чем оно было вызвано – страхом, подозрением, а может быть, неприязнью? Слайдер попытался предугадать, какой будет первая реакция его собеседника. Решительный отказ или почти неизбежное: «Зачем вам это нужно?» Но Линг ничего не сказал, и после некоторой паузы Слайдеру стало ясно, что он вообще не собирается ничего говорить и что если не постараться исправить положение, то они так и будуг сидеть молча, до тех пор, пока мир не превратится в большой кусок каменного угля. Большинство людей не могут выдерживать длительного молчания и обязательно стараются его чем-нибудь нарушить. Это естественная человеческая черта, которой чаще всего и пользуется полиция. Но Линг представлял собой в этом смысле редкое исключение. Его
