восстановить тело убитого мужчины, который, вероятнее всего, принадлежал к белой расе. Он был молодой, ниже среднего роста, худощавого телосложения. Но так как тело расчленено на очень большое количество частей, то что-то более определенное сказать пока трудно.
– А голову вы нашли? Потому что, если бы у меня появился фотоснимок...
– Найти-то нашли... Но боюсь, фотографировать ее не имеет смысла – она очень серьезно повреждена. Вся лицевая часть полностью уничтожена.
– Как это уничтожена?
– Срезана с черепа, – сказал Камерон. – Если еще раз просмотреть содержимое мешков, то можно, наверное, найти какие-то фрагменты, но это мало что даст.
– Значит кому-то очень не хочется, чтобы жертва была опознана.
– Вот именно. Мы так и не обнаружили кисти рук, не считая одного пальца. Мы ничего не можем сказать о волосяном покрове головы. Жертва была скальпирована. Если скальп и обнаружится... – он нарочно оборвал фразу на середине, чтобы привлечь внимание собеседника. Потому что, услышав слово скальп, Слайдер, скорее всего, подпал под влияние тех ассоциаций, которые связаны с рассказами о «Диком западе». Действительно, ведь были основания предположить маниакальную увлеченность убийцы вестернами.
– Тело, наверное, уже сильно разложилось?
– Нет. Я бы сказал, что труп довольно свежий. Смерть наступила не более двенадцати часов назад. Думаю, что вы расследуете убийство, совершенное вчера в темное время суток.
– Значит, этот ужасный запах исходил от рыбы?
– Конечно, от рыбы, – подтвердил Камерон. – Вообще я нахожу во всем случившемся определенную иронию судьбы. Ведь если бы наш дорогой Атертон не оказался таким настырным, мусорщик мог спокойно забрать мешки, и дело шито-крыто.
Сказав это, он в очередной раз попытался оставить Слайдера наедине с его мыслями, а тот уже прикидывал, сколько длится темное время суток.
– Скажи мне, Фредди, ведь чтобы так искромсать человека, нужна уйма времени?
– Совсем необязательно. Если помнишь, в прошлом году было дело об одном маньяке, который расчленял тела своих жертв? Так вот, в первый раз это заняло тринадцать часов, а со второй жертвой он управился всего за два с половиной. Все зависит от знания особенностей скелета. Если имеется определенный навык и пара хороших острых ножей – а в нашем случае чувствуется натренированная рука, потому что она не дрожала, – расчленение трупа проблемы не составит.
– Вам удалось установить причину смерти?
– Нет пока. Сообщу попозже.
– О'кей. Спасибо, – почти что машинально поблагодарил Слайдер, который уже обмозговывал полученную информацию. Набитая рука и острые ножи, а в придачу еще и комната в задней половине, где есть металлический стол и кафельный пол со стоком. А как совместить все это с поведением Слотера? Ведь он, похоже, совершенно искренне был огорчен тем, что в его заведений обнаружили чей-то палец. А может, он, напротив, недоумевал, как же так получилось, что он не заметил этой утери? Камерон сказал, что тело расчленено на множество частей. Вот и не мудрено, что одна из них куда-то запропастилась. Упала в бачок с жареной картошкой и оказалась вне поля зрения. Тем не менее, он на следующее утро открыл свой бар. Хладнокровный, должно быть, человек. У такого рука не дрогнет. О боже, – хватит уж про эту руку! А с другой стороны, что ему оставалось делать, как не открывать бар? Любой другой вариант мог вызвать подозрения. И когда школьница подняла шум, то ему волей-неволей пришлось позвонить в полицию.
Вот так, шаг за шагом, и приближаешься к истине. Или к
Глава третья
Человек со странностями
Полли Жабловски не успела еще положить на рабочий стол Слайдера новую папку-скоросшиватель, как в раскрытой двери появился сам хозяин кабинета. Увидев непрошенную гостью, он застыл на пороге, охваченный каким-то необъяснимым чувством тревоги, граничившей почти что со страхом. Прямо на его глазах происходило то, что, по его мнению, не могло и не должно было происходить. Бывают такие кошмарные сны, когда видишь что-то очень знакомое, например, дом, в котором родился, и вдруг тебе начинает казаться, что от него исходит неясная смертельная угроза. А теперь это случилось на яву.
Атертон, которому пришлось резко остановиться, чтобы не толкнуть шедшего впереди шефа, посылал негодующие взгляды из-за его спины в сторону коротко подстриженной головки на длинной оголенной шее. В воздухе слышалось потрескивание, как от электрических разрядов. Слайдер почувствовал, как к его ушам приливает горячая кровь.
– Сэр, – сказала Полька, выпрямляясь, и, заметив на лице Слайдера сердитую гримасу, добавила как бы себе в оправдание: – Я принесла вам новый скоросшиватель.
– Ну и дела! – вырвалось у Слайдера. – Надеюсь, это мой кабинет?
На лице Полки появилась натужная улыбка.
– Здесь только окна помыли, вот и все. По распоряжению мистера Бэррингтона.
– А он шустер! – пробурчал Атертон. – И это в тот самый момент, когда мы расследуем дело об убийстве. Слайдер ошеломленно покачал головой. – Я только что пережил настоящее потрясение.
– И в комнате следственного отдела окна теперь чистые, – заметила Полька.
– Этот человек не уважает традиций, – сокрушенно изрек Атертон.
Слайдер подошел к столу, чтобы получше рассмотреть появившуюся на нем папку. К новой негнущейся обложке был приклеен список должностных лиц, который устанавливал очередность ознакомления с подшитыми документами. Этот отпечатанный на белоснежной бумаге перечень представлял собой очень длинный ряд расположенных одна над другой фамилий. Тут же имелась прикрепленная скрепкой
