должное человеческому уху. Любой другой аппарат в таких условиях просто вышел бы из строя.
– Знаешь, я вообще-то не должен был бы это рассказывать, – проговорил после некоторой паузы Слайдер. – Но я расскажу.
И рассказал.
Бэррингтон, резко распрямившись, поднялся из-за стола и нервно зашагал взад и вперед параллельно окну. Какое у него в этот момент было лицо, Слайдер не видел из-за яркого майского солнца, и вообще ему довольно трудно было глядеть на шефа, потому что тот, пересекая попеременно светлые полосы и тень от вертикальных элементов оконного переплета, мелькал перед глазами, как черный силуэт в стробоскопе. Наконец он остановился и, встав лицом к столу, с угрожающим видом опустил на него свои сжатые в кулаки руки.
– То, что вы утверждаете, ни на чем не основано. Нет ни одного доказательства.
– Согласен, сэр.
– Все это не больше, чем догадки. Умозрительные, так сказать, построения.
– Согласен, сэр.
– Да перестаньте же, черт возьми, мне поддакивать! – заорал Бэррингтон.
От Слайдера не укрылось, что шеф если не испугался, то, по крайней мере, был не на шутку встревожен. Нет, лицо его как бы изваянное из гранита, по-прежнему оставалось непроницаемым. Выдавали глаза, взгляд которых вдруг сделался каким-то задумчивым. Может быть, ему и раньше приходилось кое в чем сомневаться, но чтобы такие вопросы себе задавать, с ним это было впервые.
– Я, сэр, обратился к вам с просьбой о содействии, потому что кое-что в этом деле остается пока невыясненным. Многие факты, я надеюсь, мы сами вполне будем способны установить, но все, что прямо связано с украденным микрочипом может решаться только по особым каналам.
– А вам не кажется, что вы слишком многого хотите?! – возмутился Бэррингтон.
И тут в разговор вступил Атертон:
– Дело здесь вот в чем, сэр. Если Чанг не совершил никаких преступлений и сейчас действительно находится где-то на отдыхе, то для ФБР не составит труда его найти. Но если он скрылся...
– А я вам слова, кажется, не давал, – рявкнул Бэррингтон. Но окрик начальника ничуть не смутил Атертона, напротив, он был даже доволен тем, что увидел, в какое замешательство привела шефа его, на первый взгляд, совсем безобидная реплика.
– И потом, сэр, если даже речь не идет о доказательствах, то все равно остается вещи, которые требуют хотя бы элементарного объяснения, – добавил вежливым тоном Слайдер. – Кейт, например, сказал нам неправду о том, как он впервые познакомился с Ронни Слотером. Его рассказ о том, что он собственными глазами видел, как Ронни писал ему записку, тоже оказался ложью. И наконец то, что он является собственником тех мест, где происходили основные события, если и совпадение, то такое, которое требует обязательной проверки.
– Предположительно является собственником, – поправил Бэррингтон. – У вас ведь нет доказательств того, что Кейт как-то связан с компанией «Шах».
– Думаю, при желании, мы могли бы склонить Питера Дэйви сделать чистосердечное признание, – сказал Слайдер. – Отметина, оставшаяся на внутренней стороне ладони Лемана, может быть сопоставлена по форме с его серьгой. А еще ведь был и перстень... Зачем было срезать пальцы с руки Лемана, если не для того, чтобы высвободить зажатый...
Бэррингтон резко выпрямил спину. При этом на его лице на мгновение появилось выражение искренней горечи.
– Почему вы действовали не так, как вам надлежало действовать? Можете не отвечать, ответ мне хорошо известен. Вам просто не нравится выполнять чьи-либо указания. И, между прочим, все это гораздо серьезнее, чем вы привыкли думать. Потому что ничем иным, как только отсутствием должной дисциплины, объясняется большинство негативных явлений в современном обществе.
– Но, сэр, – не удержавшись, попытался протестовать Атертон. Бэррингтон лишь мельком взглянул на него и вновь обратил все свое внимание на Слайдера.
– Это дело может уйти у нас прямо из-под рук, – проговорил он. – Как только мы обратимся в американскую военную разведку...
– Если у дела есть ноги, а у тебя руки, – заметил про себя Атертон. В случаях, когда им угрожает серьезная опасность, англичане обычно шутят.
Бэррингтон отвел от Слайдера свой испепеляющий взгляд и повернул к окну свое покрытое кратерами лицо. Возможно это был обман зрения, но Слайдеру в этот момент показалось, что силуэт шефа вдруг сделался как будто меньше.
– Я вас больше не задерживаю. Идите и пишите рапорт на мое имя. И чтобы к вечеру сегодняшнего дня он уже был готов и лежал вот тут, на моем столе. А я с ним ознакомлюсь и составлю свое мнение. Ничего другого я вам обещать не могу.
– А как насчет мистера Кейта, сэр? – спросил Слайдер, уподобившись тем самым человеку, который вроде как не собирался поначалу пинать ногой распластанного на земле противника, но в последний момент отчего-то не выдержал и ткнул ему под ребро носком своего ботинка.
Бэррингтон не обернулся. Его взор был устремлен на залитую солнечным светом Оксбридж-роуд.
– Он никуда не денется, – произнес он сухо. – Кейт не смог бы скрыться, если бы даже очень захотел. Его все знают. – Слайдер и Атертон не спешили уходить, думая, что Бэррингтон как-нибудь еще разовьет свою мысль, но... – Идите, – сказал он, не оборачиваясь.
Они еще не закончили работу над составлением рапорта, когда позвонил Лис Ким и сказал, что ему срочно нужно поговорить с Атертоном. Джим попросил, чтобы связь вывели на аппарат в кабинете Слайдера, где он и трудился в тот момент за одним столом со своим шефом. Запах краски почти что уже успел выветриться, но это отнюдь не означало, что Слайдер тоже уже смирился с тем, что было сделано с его кабинетом. Бледно-голубая краска, которой покрасили стены во время ремонта, наводила Слайдера на
