Гамиль побелел от ярости, и на какое-то мгновение Киту показалось, что он ударит его. Однако Гамиль был солдатом и, подавив свой гнев, он кусал губы, пока не смог овладеть голосом, а потом спокойным тоном негромко сказал:.
– Я тебе обещаю: ты еще пожалеешь, что навсегда отобрал ее у меня. Ты остаешься здесь за старшего до моего возвращения. Я забираю твоих дозорных.
В восемь часов утра они по-прежнему дожидались прибытия гарнизона из Йорка, когда дозор во главе с Гамилем поспешно примчался обратно, и тут же разнеслась весть, что они догнали арьергард парламентской пехоты, двигавшейся маршем в направлении Тэдкастера. Некоторое время все пребывали в крайнем возбуждении, ожидая приказа седлать коней и ринуться вдогонку за ними, но ничего так и не произошло. Гамиль вернулся к своему отряду, и его рассказ произвел тягостное впечатление.
– Я сообщил принцу, что они пришли в полное смятение, пытались развернуться и ринуться обратно, к пустоши, со всем остальным войском. Я понял, что ему хотелось бы отдать приказ напасть на них. Но он вынужден дожидаться милорда Ньюкасла, который, несомненно, до сих пор красуется перед зеркалом, пока ему укладывают волосы. А противник к этому времени уже, должно быть, восстановил порядок, и шанс упущен.
И только к девяти утра, по прошествии пяти часов, Ньюкасл явился к месту встречи, и тут же обнаружилось, что он привел с собой не весь гарнизон Йорка, а всего лишь пару тысяч всадников. Объяснялось это тем, что ночью вспыхнули волнения, и основная часть гарнизона отказалась выстроиться и выступить в поход, пока им не выплатят жалованье. Прошел слух, что Руперт настойчиво призывал немедленно атаковать неприятеля имеющимися в наличии силами, а Ньюкасл будто бы отказался выступить без остальной части своей армии, которая, мол, уже подходила во главе с замещавшим его лордом Эйтином.
– Ньюкасл и с места не сдвинется без своих барашков, – с горечью заметил Гамиль. – А стало быть, нам всем придется ждать.
И они прождали целый день, поначалу возбужденные, потом заскучавшие и, наконец, впавшие в апатию. Мысли Кита снова и снова возвращались к событиям предшествующей ночи, но теперь они казались ему такими отдаленными, что только протянув руку под рубашку и коснувшись чернильного орешка, он мог убедиться, что все это не было сном. Оставшиеся в живых трое воинов из Морлэнда, поставив рядом с Китом своих лошадей, толковали о прежнем житье-бытье. Для всех них было своего рода изощренной пыткой находиться на родной земле и не иметь возможности заехать домой. Один даже зашел настолько далеко, что попросил у Кита разрешения быстренько слетать и посмотреть, все ли в порядке с его женой и ребенком. Но Кит еще не успел сформулировать свой отказ, как голос спрашивавшего стих, и он пробормотал:
– Нет-нет, сэр, я, конечно, понимаю, что это невозможно. Прошу прощения, сэр.
Именно в этот момент другой закричал:
– Смотрите, сэр, вон там, у деревьев… это же три дамы, сэр, верхом. Да уж не госпожа ли это, сэр?
Они находились слишком далеко, чтобы разглядеть лица, но когда Кит повернулся и внимательно посмотрел на три фигуры в плащах с капюшонами, он безошибочно признал эффектную поступь Психеи.
– По-моему, Дик, ты прав. Я поеду и посмотрю.
Вонзив шпоры в бока Оберона, он легким галопом понесся на встречу всадницам, и заметив его приближение, они остановились и стали ждать в стороне от основной части армии. Да, это была Психея, она беспокойно мотала головой вверх-вниз, и ее коралловые с золотом украшения тряслись и звенели. Мэри- Эстер сняла капюшон, чтобы он мог узнать ее. Кит невольно замедлил бег Оберона, окидывая мачеху жадным взором и замечая следы возраста и печали, которых не было, когда он уезжал. Остановившись рядом с Мэри-Эстер, он долго-долго смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова.
– Матушка, как я рад снова видеть вас. Как вы там?
– Ох, Кит, – воскликнула Мэри-Эстер и замолчала.
Она протянула ему руку, и он крепко сжал ее. Слова им были не нужны.
– Гетта, Анна, вы отлично выглядите, – с трудом выговорил Кит.
– Мы прослышали, что сюда стягивается армия, – начала Гетта. – Мальчик-пастушок заходил и рассказал нам. Вот мы и решили попытаться повидать тебя. С тобой все в порядке, Кит? Ты не ранен?
– Нет-нет, не ранен. А как отец?
Он заметил, что Мэри-Эстер бросила в сторону девушек быстрый взгляд, призывая их к молчанию, и вопросительно посмотрел на нее. Что же такое она скрывала от него.
– Он болен?
– Нет-нет, он совершенно здоров, уверяю тебя, Кит. Только сильно встревожен. А что вы здесь делаете? Уж не собираетесь ли здесь сражаться?
– Мы поджидаем оставшуюся часть гарнизона Йорка, а потом двинемся к Марстону: неприятель уже стягивает туда войска, на пустошь.
– Так, значит, гарнизона Йорка еще здесь нет? – в волнении воскликнула Анна. – Но вы их ждете?
– С часу на час, – ответил Кит, с любопытством глядя на нее. – А почему…
– Ты разве не знаешь, что с ними Фрэнсис? – спросила Мэри-Эстер. – Он вступил в отряд лорда Ньюкасла.
– Это я слышал. Только пока его не видел.
– А я так надеялась хоть взглянуть на него. И Анне с Геттой очень хочется снова его повидать. Он у них стал прямо любимцем, с тех пор, как армия вошла в Йорк.
Кит посмотрел на розовые щечки и встревоженные глаза Анны и заинтересовался.
– Ты что же, часто виделась с Фрэнсисом… и с другими офицерами? – спросил он, слегка поддразнивая.
