Либби всю ночь видела во сне только Ремингтона. Ей снилось, что она лежит в его объятиях и он ласкает ладонью ее груди. Тело ее сжигало желание принадлежать ему, ей слышалось, как он говорит ей «дорогая». Ей снилось, что он сказал, что любит ее и хочет остаться.
Это был прекрасный сон, и Либби не давала ему закончиться.
Она проснулась только тогда, когда уловила запах шипящего на огне бекона. Еще пара секунд ушла на то, чтобы Либби наконец осознала, что это уже не сон.
Она села на постели и уставилась на дверь: кто-то готовил здесь завтрак.
Девушка откинула одеяло и потянулась за халатом. Быстро сунув ноги в домашние туфли, она поспешила из спальни вниз, на кухню, и замерла в дверях, пораженная непривычной картиной.
Сойер расставлял на столе тарелки из лучшего сервиза тетушки Аманды, а Ремингтон стоял у плиты, обваливая куски бекона в сухарях, укладывая их на сковороду и глядя за тем, чтобы брызги масла не разлетались во все стороны.
Первым девушку заметил Сойер.
– Привет, Либби.
Ремингтон повернулся и подарил ей одну из своих улыбок, от которых у Либби замирало сердце.
– Доброе утро, Либби. – Он кивнул головой в сторону стола. – Садись. Кофе уже готов. – Ремингтон перевел взгляд на мальчика. – Сойер, выдвини стул, поухаживай за дамой.
– Слушаюсь, сэр, – с радостной улыбкой согласился паренек.
Может, это все-таки сон, подумала Либби, входя в кухню.
– Что у нас происходит? – шепнула она Сойеру, усевшись на выдвинутый для нее стул.
Мальчуган пожал плечами.
– Мистер Уокер не сказал мне, – прошептал он в ответ.
Ремингтон поставил перед Либби на стол чашечку дымящегося кофе.
– Ваш завтрак скоро будет готов.
– Ремингтон, ради всего святого…
Он шутливо погрозил Либби пальцем.
– Могу поспорить, ты считала, что я ничего, кроме простейшего тушеного мяса, приготовить не сумею.
– Ну, я…
– В «Солнечной долине» мы всегда ели на завтрак овсянку, но я заметил, что в кладовой «Блю Спрингс» такой крупы не держат. – Он прищелкнул языком. – Существенное упущение, мисс Блю. Придется исправлять положение, хотя не думаю, что это есть в обычном магазине.
Она никогда еще не видела его таким и не знала, как отвечать ему.
– Надеюсь, тебе понравится яичница-болтунья.
– Да, я… – Либби так и не закончила фразы, наблюдая, как он разбивает яйца над горячей сковородой и энергично взбивает их вилкой.
Либби готова была ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не спит. Если это сон, она предпочла бы не просыпаться. Происходящее доставляло ей такое удовольствие, что она не желала сама положить этому конец. Ей нравилось наблюдать за тем, как Ремингтон работает. Нравилось слушать, как он насвистывает. Нравились задорные искорки в его глазах. Она не знала, чем все это вызвано, но была готова радоваться происходящему до тех пор, пока имеет такую возможность.
– Ваш завтрак, мадемуазель, – сказал он через несколько минут, широким жестом подавая тарелку на стол.
Либби внимательно смотрела на пышную мешанину желтых яиц и тоненьких кусочков бекона, на теплый хлеб, густо намазанный черничным вареньем, и чувствовала, что у нее текут слюнки.
– Восхитительно! – сказала девушка, снова подняв радостный взгляд на Ремингтона и ожидая хотя бы каких-то объяснений.
Он хранил молчание и только кивнул головой, предлагая Сойеру сесть за стол. Потом сел сам и указал Либби вилкой на ее тарелку.
– Давай ешь.
С удивленным вздохом Либби приступила к еде, подхватив яичницу на вилку.
– Ну и?.. – нетерпеливо поинтересовался Уокер.
Либби проглотила кусочек.
– Очень вкусно. – Она улыбнулась. – Правда-правда, так вкусно, мистер Уокер, что я готова предложить вам должность повара в «Блю Спрингс».
Ремингтон заулыбался еще шире.
– Очень любезно с вашей стороны, мисс Блю, но, думаю, здесь немало дел, с которыми я справлюсь гораздо лучше.
Сердце Либби бешено забилось в груди. Неужели он собирается остаться? Неужели он действительно собирается остаться?
Она снова хотела сказать, что любит его, но почувствовала внезапное смущение. Это были слишком
