спецслужбами, то по крайней мере попросту пытались обмануть контрразведчиков относительно того, кем же они являются на самом деле.
Россия одна тысяча девятьсот пятого года и Россия года одна тысяча девятьсот пятнадцатого, стали по сути совершенно разными государствами, но это была всё та же православная, богобоязненная страна, которая теперь к тому же боготворила своего царя и искренне уважала дворян. Что ни говори, а ведь это они всё это время учили грамоте рабочих и крестьян, строили новые школы и к тому же ещё и служили в армии и во флоте. Учителями были, конечно, не только дворяне, но согласитесь, когда преподаватель русского языка или математики в твоей вечерней школе — князь с родословной, идущей от Рюриковичей, это многого стоит. Серебряный век с его половой распущенностью и чернухой малость притих, но его лучшие представители наши себя в новых темах, раскрываемых поэзии, прозе, музыке и живописи. Пышным цветом расцвела идея славянской особенности, а также славянской доброты, щедрости и много чего другого. Даже Лев Толстой и тот заговорил о великой славянской миссии.
Огромных достижений Столыпину и нашим друзьям, работающим в России, удалось достичь в деле строительства новой армии Российской империи. Внешне это оставалась всё та же армия с воинскими званиями солдат рядовой, ефрейтор, младшим комсоставом от младшего унтер-офицера до фельдфебеля, обер-офицерским составом от прапорщика до капитана, штаб-офицерами от майора до подполковника и генералитетом от генерал-майора до самого высшего армейского звания — генерал-фельдмаршала. На деле же это была полностью профессиональная армия, в которой рядовой получал жалованье втрое выше, чем рабочий высокой квалификации, но при этом оно могло быть, по выслуге лет, вдвое выше, чем у юного прапорщика, вчерашнего выпускника военного училища. Все солдаты до единого прошли двухлетнее обучение в военной школе и год стажировались в одном из наших лагерей военной подготовки в Латинской Америке, где их обучили армейскому ремеслу самого высокого уровня.
Поэтому, независимо от того, где служил человек, избравший службу в армии своей профессией, он был отличным рукопашным бойцом, умел стрелять из всех видов оружия и даже вполне уверенно пилотировать самолёт или вертолёт. Только после этого он зачислялся в полк и приступал к несению службы. Воинская служба была разрешена и для женщин, но только в рядах офицерского состава. Молодые офицеры стажировались в наших центрах уже не год, а целых два и их превращали там в специалистов экстра-класса. Они могли поднять в воздух уже реактивный самолёт, хотя кому-то потом и предстояло нести службу в артиллерии или танковых войсках. Солдатом или офицером мог стать только тот человек, который закончил, как минимум, начальную школу-пятилетку, но в солдатской школе ему приходилось по сути дела получить среднее техническое образование. За десять лет в Российской империи таким образом было подготовлено к службе почти четыре миллиона солдат и офицеров и никто не считал, что этого слишком много. Всего же нам была нужна минимум семимиллионная армия и к концу Первой мировой войны мы её получили и это была самая боеспособная армия в мире.
К девятьсот пятнадцатому году все солдаты жили либо в солдатских общежитиях по одному человеку в комнате размером три на четыре метра, либо в квартирах для семейных. Солдатская форма практически ничем не отличалась от формы офицера и была пошита из того же сукна самого высокого качества. Шинель сохранилась только как вид верхней парадной одежды — демисезонной или зимней. Её сменили удобные бушлаты, суконные, на стёганой подкладке на овечьей шерсти, или меховые. Естественно, это был полевой камуфляж, но не боевой, а для несения службы по распорядку мирного времени. В условиях военного времени все военнослужащие были обязаны носить специальную защитную амуницию и это были отнюдь не кортесы или цезари. Те предназначались, как сказали бы некоторые господа нашего времени — для лохов, а крутые пацаны должны носить боескафандры из жидкой наноброни с энергосиловым компонентом. Благодаря валарам мы освоили производства и этого вида продукции, которому было не страшно прямое попадание снаряда калибром в сорок пятьдесят семь миллиметров, обычная танковая пушка.
По своему внешнему виду боескафандр 'Витязь' был похож на кортес или цезарь, но весил вдвое меньше и мог становиться совершенно герметичным. Только благодаря ему мы несли такие малые потери после того, как превратили Первую мировую войну в полицейскую операцию. В армии США и ЮАСШ таких солдат, облачённых в витязи, насчитывалось по миллиону семистам пятидесяти тысячам и ещё по полмиллиона испанских и итальянских солдат. Именно столько военнослужащих приняло участие в операции 'Гнев миротворцев', но основной удар по враждующим насмерть сторонам нанесла наша 'заморская' ударная армия. Впрочем, в ней ведь было немало солдат и офицеров, прибывших из США и Латинской Америки, России, Испании и Италии, но это произошло только через три с лишним года после начала информационной войны, а до этого нужно было ещё дожить. В любом случае главное заключалось ведь в том, что русская армия стала совсем другой по своему духу и глубинной сути.
Все новые полки, кроме традиционных, прославленных и увенчанных лаврами, были сформированы по территориальному признаку и в них служили одни только земляки. Полки были как обычными, так и дворянскими, но службу в них несли на равных условиях что люди простого звания, что дворяне. Особенностью русской армии стало то, что теперь в ней были полностью отменены физические наказания, не было и близко никакой дедовщины и что особенно важно, все офицеры обращались к солдатам на вы, прибавляя — господин рядовой, или господин ефрейтор, если, конечно, речь не шла об отношениях вне службы. По этому и обращение ваше благородие обрело совершенно иной, куда более высокий смысл. Дружба офицеров с подчинённым поощрялась, но на субординацию в строю и на службе это никак не влияло. Денщиков в армии не стало, но зато все бытовые трудности были возложены на вольнонаёмных служащих полка.
Новая армия Российской империи была крепка с одной стороны своим духом, а с другой исключительной выучкой. Тишком мы перевооружили в том числе и военно-морской флот, но об этом никто не знал. Он стал меньше, но был намного боеспособнее прежнего, вот только перевооружение коснулось пока что только Тихоокеанского и тайно созданного Северного флота. Боевые корабли и вспомогательные суда шли в Мурманск по Северному морскому пути и все до одного были ледокольного класса, с корпусами из финабена, а потому не боялись даже тяжелых льдов. Весь Балтийский и Черноморский флот был просто ширмой, а военные моряки и офицеры готовились к тому, чтобы в нужный момент отправиться в Марина- дель-Россо и подняться на борт совершенно новых боевых кораблей, таких, каких ещё никто не видел. Большая их часть уже была построена и надёжно спрятана от глаз шпионов любой масти и выучки. Их можно было увидеть только из космоса, но кроме нас никто не имел спутников-шпионов.
Если бы кто-то ещё мог подняться в космос и бросить сверху взгляд на Россию, то он бы увидел очень много нового и в первую очередь густую сеть широких и длинных дорог. Самой впечатляющей из них была дорога протяженностью свыше полутора тысяч километров, которая пролегала вдоль границы Российской империи от Мемеля на Балтике до Измаила на Чёрном море. Это было уникальное инженерно-техническое сооружение, фактически мост, поднятый на высоту от десяти до семидесяти метров, с шириной дорожного полотна в пятьдесят метров. Он поражал всех, кто его видел прежде всего своими изящными арками и пролётами длиной в двести метров. А ещё этот мост-дорога никак не влиял ни на экологию, ни на ведение хозяйства под ним. Он проходил на расстоянии километра от границы и лишь в тех местах, где путь спрямлялся, отступал от неё на пять-семь километров. Мост, соединивший берега двух морей, был целиком изготовлен нами из финабена и был построен на века.
Вторую точно такую же дорогу-мост мы возвели вдоль границы с Турцией и это были ещё и фортификационные сооружения совершенно неожиданного характера, призванные не допустить вторжения врага на территорию империи. Дорога была построена быстро, всего за два года и уже в одна тысяча девятьсот двенадцатом году по ней помчались автомобили. Её даже назвали восьмым чудом света и так оно и было. Зато во всём, что касалось политики, никаких чудес не было допущено. Вот чего мы в России не сделали и даже не собирались этого делать, это создавать Государственную думу и даже не вели никаких дискуссий на эту тему. Прямого запрета на создание партий и политическую агитацию не было, но зато через прессу в сознание людей внедрялась мысль о том, что политика это грязное дело и в неё лезут одни только негодяи, мечтающие не о благе народа, а о личной власти и наживе, и это сработало. Подавляющее большинство людей именно так и относились к политикам.
На первый взгляд всё в Российской империи выглядело благостно, но в то же время количество внутренних врагов в ней только росло и самым главным из них был эмир Бухары Сейид Мир Мохаммед Алим-хан, продавшийся англичанам и потихоньку вредивший нам во всём. Ему был обещан за предательство Афганистан, а чтобы отбиться от урусов, когда на них нападут всем миром, он решил
