романтический флёр, окутавший историю подлинного манускрипта, поведанную нам госпожой Вронской.
— Каким же образом?
— Я обладаю точной копией той бумаги, которую оставил Дракула своей возлюбленной. А вернее — ее вторым экземпляром. Впрочем, возможно, и первым, и третьим, и пятым. Словом, бумага была отнюдь не уникальной. Думаю, и здесь он остался верен себе — не доверял никому.
— Но зачем же в таком случае тиражировать документ?
— Не знаю.
— И полагаю, никто не знает. И вряд ли когда узнает. Еще одна тайна Дракулы.
— Действительно. И, надо сказать, это обстоятельство наводит на странные мысли.
— Что за мысли, Полли?
— Совершенно «вампирские» мысли, милорд. Увы! В эзотерике существует теория, согласно которой смысл мистических кладов заключается в том, чтобы завладеть душами людей. В нашей истории не сам клад, но информация о нем представляется именно таким крючком, цепляющим человеческую душу, чтобы затем утащить ее в пучину смертных грехов. Если принять эту теорию, становится ясно, зачем понадобилось тиражировать секретный — по всему — документ. Не так ли?
— Но это ведь мог сделать и не он?
— А кто же?
— Вы, помнится, говорили о неких оккультных провокациях против Дракулы…
— Да, это хорошая мысль.
— Неплохая. Но как бы там ни было, сегодня мы можем с уверенностью говорить как минимум об одной душе, попавшейся на этот дьявольский крючок. Посему — продолжайте, Полли. Насколько я понял, теперь мы вплотную приблизились к истории нашего героя.
— Скорее уж антигероя. Но сейчас действительно пришла пора поговорить о нем.
Итак, документ спокойно хранился в семье целых шесть столетий, пока не появился на свет мальчик, нареченный Каролем.
Необычное распятие он получил еще во младенческом возрасте, а точнее — в момент крещения.
Документ, понятное дело, попал в руки несколько позже.
Однако ж, что теперь очевидно, это произошло слишком рано.
Неокрепшую психику подростка подточили два червя — гордыня и жадность. Умный, но замкнутый и не слишком популярный у сверстников, мальчик из скромной семьи внезапно осознал себя прямым наследником грозного правителя. Надо ли говорить, что идея завладеть сокровищами далекого предка безраздельно им завладела.
Клад Дракулы открывал дорогу на вершину общественной лестницы, где, по его разумению, Кароль Батори должен был находиться по праву.
Поначалу он просто жил мечтой, хорошо понимая, что ей не суждено сбыться — в стране правили коммунисты. И не просто коммунисты — жесткая коммунистическая диктатура. Сокровища, если предположить, что он каким-то образом сумел поднять их со дна реки, немедленно перекочевали бы в государственную казну. И как сложилась бы дальнейшая судьба наследника — трудно сказать. Вероятнее всего — трагически. Вездесущая секуритате вряд ли отнеслась к нему благосклонно.
Потому в семнадцать лет потомок Дракулы вынужден был поступить в скромное медицинское училище, следуя по стопам родителей. Правда, ступенью ниже. Отец и мать Кароля были врачами. Медицинский факультет университета, однако, оказался ему не по зубам.
В двадцать лет он получил диплом фельдшера. Будущее казалось абсолютно прозрачным и… совершенно безрадостным.
Но начались перемены.
В новой Румынии, как ни странно, для скромного фельдшера нашлась вполне приличная работа — в одной из первых частных косметических клиник.
Работа была интересной, к тому же за нее хорошо платили.
На какое-то время мечта отступила на задний план, уступив место куда более реалистичному желанию стать пластическим хирургом. И поначалу все складывалось великолепно — он победил на каком-то профессиональном конкурсе, получил солидный не правительственный грант и отправился учиться в Лондон.
Там и свершился роковой поворот в судьбе Кароля Батори.
Британские библиотеки, начиная с библиотеки Imperial college, студентом которого он стал, вплоть до British library — главной библиотеки Туманного Альбиона, были теперь в полном распоряжении молодого человека.
Соблазн был велик. Забыв о медицине, Кароль погрузился в исторические фолианты. Заветная мечта получила изрядную порцию самой живительной информации.
И не осталась в долгу — вспыхнула с новой, утроенной силой.
Вдобавок, не без приятного удивления, Кароль Батори обнаружил в себе определенный литературный дар. К тому же — что было еще более приятно и полезно — выяснилось, что некоторые британские издания — газеты и даже пара-тройка журналов — с любопытством восприняли экзерсисы молодого румына на любопытную историческую и одновременно оккультную тему.
Что тут сказать? Снежный шар сорвался с вершины горы.
Дальнейшее, полагаю, вам понятно.
Он возвратился в Румынию с твердым намерением завладеть принадлежащим по праву, не имея, однако, четкого плана и даже не представляя, каким образом намерение можно осуществить.
Просто плыл по течению — правда, в русле известной темы. И таким образом однажды — далеко не прекрасным денем — прибился доктору к Брасову.
На что он надеялся?
Поднять сокровища со дна реки было делом нелегким — требовались немалые затраты и, разумеется, полная и абсолютная конспирация. Вездесущая секуритате больше не дышала никому в затылок, но и власти новой Румынии вряд ли спокойно взирали бы на то, как из страны уплывают баснословные ценности.
Полагаю, он просто ждал, предпочитая при этом чутко держать руку на пульсе волнующей темы, находиться в непосредственной близости от заветных мест.
Надеялся на благоприятные обстоятельства, которые однажды сложатся сами собой. В конце концов подобное уже не раз происходило в жизни. И — вполне вероятно — дождался бы.
Однако провидение рассудило иначе — начались проблемы.
Экспедиция доктора Эрхарда.
Глубокие исследования доктора Брасова, подступившие едва ли не вплотную к заветной теме. Допускаю, кстати, что однажды профессор поделился со своим секретарем некими предположениями относительно клада Дракулы. Слишком уж много информации по этому поводу доносили разные источники. И тем самым подписал себе смертный приговор.
И наконец, прямой, при том совершенно законный наследник, отыскавшийся в Европе.
Это было уже слишком — Кароль Батори решил, что настало время действовать.
Кстати — вот трагический парадокс! — получается, что доктор Брасов сам обрек себя и прочих на такую странную смерть, сформулировав однажды философию террора Дракулы.
Убить некоторых, дабы запугать всех.
Кароль Батори оказался вдумчивым учеником — он не просто взял ее на вооружение, но и решил претворить в жизнь… от имени самого Дракулы.
Такая коллизия.
Надо сказать, это ему почти удалось.
— Да уж. А технически, как я понимаю, все было достаточно просто?
— Крайне просто.
Перчатка с заостренным когтем какого-то животного. На него нанесено сильнодействующее средство, вызывающее мгновенный паралич сердца.
Легкий укол в шею, а точнее, прямиком в сонную артерию. Должна сказать, он ни разу не промахнулся — похоже, был неплохим фельдшером.
Через секунду жертва испускала дух.
