2. 14 мая 2003 года в Гудермесском районе Чечни во время многолюдного религиозного праздника женщина привела в действие пояс смертника. Погибли 18 человек, 46 ранены. Произошел теракт на аэродроме в Тушино (Москва), где проходил рок-фестиваль «Крылья». Две террористки-смертницы взорвали пояса шахидов. Погибли 16 человек, 57 получили ранения.
3. В ночь на 10 июля у ресторана на 1-й Тверской-Ямской улице погиб взрывотехник ФСБ, который пытался разминировать еще один пояс шахида, спрятанный в сумке, которую сняла с себя чеченка- смертница. Она находится под следствием.
4. 1 августа 2003 года произошел теракт в Моздоке (Республика Северная Осетия). Террорист- смертник на грузовике «КамАЗ», груженном взрывчаткой, въехал на территорию Моздокского госпиталя и привел бомбу в действие рядом с главным лечебным корпусом. Госпиталь был разрушен, под обломками погибли 50 человек, более 60 получили ранения разной степени тяжести.
5. 25 августа 2003 года на трех остановках общественного транспорта в Краснодаре взорвались безоболочные взрывные устройства от 200 до 400 г в тротиловом эквиваленте, начиненные гайками размером 6–8 мм и металлическими пластинами. Погибли 4 человека и более 20 ранены.
6. 3 сентября 2003 года прогремел взрыв в электричке, следовавшей по маршруту Кисловодск- Минеральные Воды. В 7.30 утра сработали два мощных взрывных устройства, которые были заложены под полотно. Мощность бомбы была около 15 кг в тротиловом эквиваленте. Погибли 7 пассажиров поезда, еще 92 человека получили различные ранения.
7. 5 декабря 2003 года мощный взрыв произошел во втором головном вагоне поезда Кисловодск- Минводы, когда электропоезд отъехал от вокзала Ессентуков на 500 м. Погибли 44 человека, еще 156 пострадало, в том числе 62 ребенка.
8. Аналогичные данные есть по 2004 году. Возможно, еще без сегодняшней истории, которая одна могла бы. — Дон не договорил и снова взялся за пиво. — И это только состоявшиеся акции. А сколько терактов удалось предотвратить их спецслужбам? А сколько командиров высшего звена уничтожить?
— Я понимаю, что это не твоя тема, но рейтинга президента Путина за этот период у тебя, случайно нет?
— Упал на 9 %. С 84 до 75 %. Весьма принципиально, как ты понимаешь.
— Особенно по сравнению с нашими — 41 %.
— Да. Но сейчас ты усядься покрепче. Потому что если ты грохнешься со стула — а ты вполне можешь грохнуться, тебя сочтут слабаком и хлюпиком. И уж точно — французом. Потому что ты не допил даже и половину бутылки своего красного калифорнийского.
— Ну?
— Она исполняет все это, руководствуясь еще одним твоим изобретением.
— И каким же?
— Психами.
— Боже правый, так это все делаем не мы?
— Знаешь, Стив, если бы ты не был моим другом так долго…
— Все! Прекрати! Сейчас не время и не место для шуток.
— Эк тебя развезло с полбутылки красного калфорнийского. Ладно. Ладно. В твоей папке «Психи» она выбрала человека по фамилии Березовский. Он каким-то образом связан со всеми этими чеченскими сепаратистами и ненавидит президента Путина. Остальное дело техники, я думаю, с ним работает даже не она сама.
— Значит это я — автор всего этого кошмара?
— Ну, не напрямую…
— Это по моему сценарию заживо горят дети?
— Стив, остановись!
— Все. Остановился. Будем пить дальше?
— Нет. Поедем по домам. Я напишу свою скромную бумажку, а ты — сделай все, чтобы Конди приняла и выслушала тебя внимательно. Потому что даже самая целебная таблетка, выпитая не вовремя или не тем, кому она прописана, может стоить жизни. А в твоем чертовом компьютере — целая аптека. А у этой сучки Ирмы Гудвин фигова туча амбиций. Понимаешь, что это такое, вместе взятое?
— Я все-таки допью свое калифорнийское, — неожиданно спокойно заявил Стив.
И Дон понял: он знает, что делать завтра. И не спеша допил свое пиво.
Делать — собственно — ничего не пришлось. Утром — едва проснувшись — Стив взялся за телефон и, не включая линию, принялся репетировать текст, который должен будет сейчас произнести государственному секретарю США — госпоже Кондолизе Райс. Он делал так всегда. Иногда — если речь шла о публичном выступлении — даже перед зеркалом. Чтобы речь была максимально краткой. Это был залог успеха любого выступления, особенно если времени на него было отпущено немного. Или собеседник вообще не собирался слушать речь. Такое случалось. Несколько правильных слов, сказанных быстро и услышанных, иногда меняли ситуацию кардинально. Он только начал, обращаясь в воображаемой Райс, довольно сухо и решительно, как телефон зазвонил сам.
— Мистер Гарднер — металлический женский голос не выражал ничего, кроме того, что должен был сказать, и никаких эмоций, — госпожа Райс хотела бы видеть вас сегодня в своем офисе в два часа дня. Я могу подтвердить эту встречу?
Стив был так растерян, что чуть не ляпнул:
— То есть, не в чайной?
Но вовремя взял себя в руки.
— Да, я буду.
— Будьте добры, назовите номер и марку вашей машины и номер водительского удостоверения — пропуск будет заказан.
— Через западные ворота, мэм. Благодарю, я знаю, как найти к вам дорогу.
— Разумеется, мистер Гарднер, я должна была бы сообразить, — металл в голосе заметно потеплел.
Стив положил трубку. И встал напротив зеркала — репетиция будет долгой. Он знал — Конди, в отличие от Мадлен, никогда не пускается в пространные рассуждения, но короткими точными репликами иногда может отправить соперника в нокаут задолго до конца поединка. Но она не была настроена на поединок. Мед и патока. И кофе с его любимыми печенюшками на столе. Стив подумал про Дона — но в ту же секунду гневно отогнал эту мысль. Если только бар, названный честь реки, стал уже чересчур популярен. Но теперь рассуждать об этом было поздно.
— Я знаю, вы рассержены и даже обижены, Стив.
— Отнюдь. Я огорчен. Зол. Разочарован. Но обижаться — собственно, за что?
— За то, что ваши разработки, без согласования с вами — хотя мы и договаривались об этом — были использованы моим сотрудником. Причем — теперь это очевидно — с грубейшими ошибками. Я виновата, Стив. Простите меня.
— А те дети?
— Это уже демагогия, Стив! — ему показалось, что, произнося одно из этих слов, она оскалилась и стала похожа на большую черную кошку или даже пантеру, рассерженную и опасную чрезвычайно. — Человек, приходящий в политику, должен знать, что целый ряд нравственных установок, полученных в детстве и принятых в обществе, ему придется — и не раз — переступить, во имя целей более высоких. Мы подчиняемся закону больших чисел и политической целесообразности. Некоторые называют это профессиональной деформацией, но то же можно сказать о военном, apriori готовом нарушить главную Божью заповедь. И все. Надеюсь, мне не придется возвращаться к этой теме. Сегодня мы должны обсудить с вами две темы, касающиеся России.
Надеюсь можно не говорить, как важно то, что нам предстоит сейчас обсудить и решить. Первое — папка. «Папка Мадлен» — как придумал называть ее кто-то, и я не вижу причин это менять. Пусть так и остается впредь. В конце концов, справедливо, она кропотливо начала эту работу, хотя справедливее было бы назвать ее «папкой Мадлен и Стива».
— Нет, мэм. Я полагаю, что у таких документов должен быть один автор, независимо от количества
