– Это ж, прям, чудо природы какое-то, – размышлял Степан, глядя как сыновья Порфирия Петровича заносят в дом ящики. – Сам Петрович метр с кепкой. Глядеть не на что. А сыновей нарожал таких, что смотреть страшно, не то чтобы подойти.
Но пофилософствовать ему не пришлось. Уже минут через десять из подъезда вывалили Петровичевы сыны и вынесли упаковочные рейки.
– В хозяйстве каждая палка в дело идёт, – объяснил Петрович.
Сам-то он хозяин был на диво. Даже клумбочка под окном была у него засажена не цветами, как у прочих, а лучком да петрушечкой-сельдерюшечкой.
Степан Сергеевич поднялся к себе и разыскал среди досок и пакетов с шурупами инструкцию по сборке. В инструкции было все просто и красиво. Все доски были пронумерованы. Только бери с нужным номером да и прикручивай. Сначала дело у Степана заладилось, но потом тормознуло. Как он ни бился, ничего не получалось. Мучился Степан с этой головоломной кроватью до поздней ночи, две пачки сигарет выкурил, но только назавтра к обеду сообразил, что не хватает одной доски.
Ну, что ты тут сделаешь? Собрался Степан и двинул в мебельный салон.
– Тут такое дело, – начал он объяснять женщине в сером халате. – Вчера купил тут у вас кровать. Начал собирать, а одной доски не хватает.
– Ну и что? – сказала, не глядя, женщина. – Может, Вы эту доску потеряли или сломали при сборке, а теперь претензии к магазину. Знаем вас.
А потом смягчилась и посоветовала сходить к Михалычу на склад.
Когда Степан пришёл на склад, Михалыч со своими обедали. Михалыч этот Степана сразу признал:
– Аааа! Ударник производства? Садись с нами. Выпей рюмку, как человек.
Степан присел на ящик, выпил тёплой водки и начал было выговаривать своё горе, да Михалыч не дал.
– Знаем мы. Не ты, брат, первый. Короче, ставь литр и доска у тебя в кармане.
Степан помолчал, поиграл желваками и выложил деньги.
– А ты как думал? – надекивался Михалыч. – Нам, брат, тоже жить хочется. Вот и придумали этот фокус с доской.
Тогда Степан Сергеич привстал с ящика и врезал этому Михалычу по-рабочему. Тот упал, заорал про милицию.
Ну… короче, набежали, повалили, повязали.
– Ты Бога моли, чтобы сутками обошлось, – ворчал милиционер, конвоируя Степана в суд. – А то, глядишь, заведут дело, получишь, как злостный, от двух до пяти.
– Не может быть такого, – возражал Степан, а про себя думал, что очень даже может.
– Всё от судьи зависит, – инструктировал милиционер. – Другой, зараза, как прицепится… На Степаново счастье судья оказалось человеком, хоть и в очках. Дала пятнадцать суток.
Через две недели после обеда открыл Степан дверь с свою квартирку. Его встретила радостная Вера:
– Наконец-то. А я уже все глаза проглядела. Ну, переодевайся, мойся – кормить буду.
Степан зашёл в спальню и обомлел – там стояла собранная кровать. Степан походил, посмотрел, попробовал матрац. Всё было в полном порядке.
– Верка! Как же это? – закричал Степан. – Тут же доски не было.
Вера не успела ответить – в дверь позвонили и в квартиру ввалились мужики из Степановой смены.
Смеясь, подходили, жали руку. Николаев объяснял:
– Дело нехитрое, Стёпа. Верка твоя позвонила – так и так. Парфёнов заехал, снял размеры. А сделать эту доску в столярке и прикрутить – это уже было плёвое дело.
Вера к этому времени уже накрыла на стол и мужики уселись вокруг.
– Ну, – двинул тост Петренко, – За то, чтобы на этой кровати только двойни получались. Нам хорошие люди, ой, как нужны.
Лётчики
– Романтическая профессия, – сказал Михал Михалыч, проводив взглядом истребитель, пронесшийся над заливом. Оно и сегодня слово лётчик звучит. А в наши годы при этом слове у девушек температура тела повышалась и озноб бил. Да что там говорить? Я как-то купил на толкучке кожаную лётную куртку на медвежьем меху. Какие дивиденды у девочек я на этой куртке заработал – не поверите, Боря, да я Вам и не расскажу... Впрочем, я вовсе не о куртке хотел рассказать, а о своеобразном лётном братстве. Нет! Не об этом... А! Запутали Вы меня, Боря. Я расскажу, а Вы уж, сами сообразите, что к чему.
Михал Михалыч помолчал, глядя на асфальт перед собой, пожевал губами, сделал несколько неопределённых жестов руками и начал:
– Служил я срочную службу вместе с одним интересным парнем. Звали его Бенито Миронов. Он до призыва работал инженером на ВЭФе. Может, помните, был такой радиозавод в Риге? Был этот Бенито высоким блондином. Руки золотые. Всё командование носило ему телевизоры ремонтировать. По этому случаю командир части даже приказал оборудовать в подвальчике для Бэна мастерскую.
Ну и вот. Оставалось этому Миронову служить примерно полгода. И тут приходит в часть правительственная телеграмма. Ну, сразу все зашустрили, забегали... Приодели Бэна во всё новое и отправили в краткосрочный отпуск.
Писаря потом раскололись, что папашка у Миронова умер, и что был он большой шиш, поэтому такая
